В 1950 году Моэм открывает для себя телевидение, ставшее к тому времени популярным средством пропаганды искусства и культуры. Американская телевизионная компания «Коламбия бродкастинг систем» организовала показ почти сорока инсценировок рассказов писателя, объединив их общим названием «Театр Сомерсета Моэма». Писатель должен был представлять каждый рассказ и появляться на экране после показа каждого спектакля. Спектакли по первым трем рассказам транслировались в эфир напрямую, а остальные были записаны на пленку. Хотя Моэм никогда до этого не видел телевизионного экрана, он очень хотел посмотреть на себя как зритель, чтобы убедиться, «какого идиота я из себя представляю».
Многие рассказы Моэма оказались идеальными для перенесения их на телевизионный экран, о чем свидетельствует прекрасная экранизация его произведений, осуществленная корпорацией Би-би-си в 1969–1970 годах.
Популярность Моэма в послевоенные годы объяснялась тем, что его читатели относились к нему как к мэтру английской литературы. До второй мировой войны он был известен, но повсеместный и ни с чем не сравнимый успех «Острия бритвы» сделал его знаменитым. Его популярность также объяснялась возрастом Моэма. Он пережил многих своих современников, в частности Уэллса и Беннета, и, подобно Эдварду Дриффилду из романа «Пироги и пиво», пользовался уважением не только как плодовитый писатель, но и благодаря своим преклонным годам. «Где, кроме как в Англии, — шутил Моэм, — публика заполняет „Ковент-Гарден“, чтобы послушать старую примадонну, давно потерявшую голос?». С каждым годом по мере приближения его 80-летия, а затем и 90-летия преклонение перед этим сохранившимся осколком викторианского века росло.
Конечно, были и хулители, которые рассматривали проявляемый к Моэму интерес как свидетельство утраты читающей публикой литературного вкуса. Едва ли можно было найти человека, высказывавшего более пренебрежительное отношение к писателю, чем известный американский критик Эдмунд Вильсон, который в июне 1946 года выступил с резкой критической статьей о творчестве Моэма. Не упомянув «Острия бритвы» и других лучших работ писателя, Вильсон весь свой запал обрушил на роман «Тогда и теперь» и назвал Моэма «второразрядным» писателем. По мнению критика, Моэм — создатель макулатурных романов. К тому же он беспомощный стилист и пользуется популярностью у неразборчивых читателей, которые мало что понимают в литературе.
Хотя Моэм всегда мучительно переживал неодобрительную критику в свой адрес, его реакция на выпад Вильсона была более чем великодушной. Когда Нельсон Даблдей направил ему на отзыв рукопись Вильсона «Округ Хикейт», Моэм настоятельно рекомендовал издателю опубликовать книгу. Кроме того, многие друзья Моэма слышали, как писатель не раз отзывался о Вильсоне как об одном из самых глубоких американских критиков и сетовал на то, что существующие в обществе условия не позволяют обеспечить для такой выдающейся личности достойное финансовое положение.
Хотя Вильсон был не единственным, кто неодобрительно отзывался о творчестве Моэма, репутация писателя продолжала расти, а оказываемым почестям, казалось, не будет конца. Испытывая большую, чем до войны уверенность в себе во время выступлений перед большими аудиториями, Моэм превратился в остроумного, а порой и заразительного оратора. В 1947 году он выступил с докладом о Киплинге на заседании Королевского общества литературы, а в 1950 году прочитал три лекции в Америке. В мае следующего года новый президент Королевской академии Джеральд Келли убедил его выступить на ежегодном банкете Академии перед гостями. И хотя наряду с ним выступали Уинстон Черчилль, Эттли, лорды Самуэл Корк и Оттерн, речь Моэма, по общему мнению, была лучшей. На следующий год Келли жаловался, что ему не удается найти такого же остроумного оратора, как Моэм. После этого выступления Моэм был буквально завален приглашениями выступить с речью.
Репутация писателя поднялась столь высоко, что одно его присутствие на каком-либо банкете придавало особую значимость такому мероприятию. В 1953 году во время обеда, устроенного Королевской академией в «Берлингон-хаус» по случаю закрытия Голландской выставки, Джеральд Келли посадил писателя рядом с королевой Елизаветой. Когда Келли сообщил королеве, что писатель специально приехал с юга Франции, чтобы сидеть рядом с ней на обеде, та ответила, что это самый приятный комплимент, который она слышала в своей жизни. В 1956 году Моэм вместе с Черчиллем избирается вице-президентом Королевского общества литературы. Три года спустя Общество присуждает ему, а также Черчиллю, Фостеру, Джону Мейсфилду и Ж. Тревельяну почетные звания кавалеров Общества. Это звание за выдающиеся заслуги перед английской литературой получили лишь десять живущих писателей, причем присуждалось оно лишь при единодушном голосовании всех членов Совета Общества литераторов.