В этот трудный для Виолетты период Моэм оказывал ей всяческую поддержку. Алек Во вспоминал, как на обеде в отеле «Сент-Панкрац», организованном для писателей, Моэм весь вечер провел в беседе с сидевшей рядом с ним Виолеттой. Когда они собирались уходить, Моэм заплатил за обед, сказав при этом: «Ты мне позволишь заплатить за нас обоих, Виолетта?» Поскольку эта встреча происходила в период, когда Виолетта уже не имела того влияния в литературных кругах, как ранее, жест Моэма, по словам Во, восстанавливал ее репутацию в глазах собравшихся: «Казалось, он говорил всем нам, что она не только его старый друг, но и единственное лицо в этом зале, которое интересует его».
На протяжении всей своей литературной карьеры Моэм испытывал особую симпатию к молодым авторам, стремившимся стать писателями, и всячески помогал им. Он оказывал внимание Джеральду Сиррету, очевидно, потому, что увидел в нем необыкновенные качества. Моэм указывал на «исключительно важный показ определенного типа героя» в романах Сиррета. Любопытно отметить, что один из ранних романов Сиррета был принят издательством, но так никогда и не увидел свет. Издатель, по словам Сиррета, «предположил, что нашел в нем ужасный намек, которого в нем просто нет». Сам Джеральд был удивлен и глубоко расстроен тем, что ему приписывалось то, чего он никогда не имел в виду.
Элементом, вызвавшим трудности с изданием, хотел того автор или нет, являлась, должно быть, тема гомосексуализма. В основе всех проблем, с которыми столкнулся в жизни Сиррет, лежал внутренний разлад, вызванный его сексуальными наклонностями. Он проявлял чрезмерную нервозность и возбудимость, и эта черта характера отравила впоследствии всю его жизнь. Будучи не в состоянии сосредоточиться на писательском труде, он проводил долгие дни ничего не делая и в 1926 году умер от воспаления легких. Как-то, видя как сестра Сиррета Нетта сокрушается по поводу бесцельной жизни своего талантливого брата, Моэм попытался успокоить ее: «Ему приходится платить за свой талант».
Это загадочное замечание, возможно, отражает романтическое представление о растрате душевных сил, приносимых на алтарь творчества, но оно может также означать и более прямое указание на конфликт, возникший в душе Сиррета из-за его наклонностей. Он напоминает приписываемое Моэму замечание после смерти его брата Гарри. Неизвестно, что послужило причиной самоубийства брата, принявшего азотную кислоту. Когда 27 июля 1904 года Уилли посетил Гарри на квартире, расположенной на площади Кэдоган, он обнаружил, что тот умирает. Он находился в состоянии агонии уже три дня. И хотя Уилли тут же отвез его в больницу св. Фомы, через несколько часов брат умер. В медицинском заключении было сказано: «Самоубийство на почве помешательства». Гарри, как и два его старших брата, изучал право, но мысль посвятить себя адвокатуре претила ему. Он хотел подобно младшему брату стать писателем. И хотя он мечтал быть знаменитым, он так и остался дилетантом в литературе.
Свой второй роман Моэм написал, когда ему было уже тридцать. Несмотря на высокую репутацию в литературных кругах, он понимал, что далек от успеха, который мог бы поставить его в ряды знаменитостей. Полагая, что смена обстановки послужит толчком для его творчества, он, обсудив эту идею с Пейном и получив от него одобрение, съезжает с их общей квартиры. В феврале 1905 года Моэм отправляется в Париж, где с помощью Пейна находит квартиру на пятом этаже дома 3 по улице Виктор Консидеран, расположенной неподалеку от «Бельфорского Льва» на Монпарнасе. За 28 фунтов в год он имел теперь две комнаты и кухню с видом на кладбище Монпарнаса. Он уютно обставил квартиру подержанной мебелью и нашел приходящую служанку, которая убирала жилье и готовила обед.
В своих воспоминаниях о жизни в Париже Моэм не совсем откровенен: он отправился в Париж не один. Его сопровождал один из выпускников Оксфордского университета, с которым он познакомился несколько лет до этого. Звали этого привлекательного молодого человека Гарри Филлипс. Их связь продолжалась до конца 1905 года. В тот же год они вместе провели лето на Капри. Но Филлипса стала беспокоить мысль о его собственной неустроенности и на следующий год он возвращается в Англию. Они расстались друзьями. Моэм посвятил ему свой роман «Ряса священника», вышедший год спустя.