В мемуарах «Оглядываясь назад» Моэм признается, что он очень не хотел упоминания имени дочери в суде, чтобы не ставить Сири в унизительное положение. Адвокаты Уэлкама пошли ему в этом вопросе навстречу. Они располагали доказательствами, полученными от врача и медсестер римской клиники; но на суде эти сведения не были оглашены. Во время слушания дела 14 февраля 1916 года приводились лишь доказательства супружеской неверности в различных местах проживания в Риме и в отеле «Касл» в Виндзоре в июле и сентябре 1915 года.
Сири не оспаривала заявление истца. Учитывая представленные доказательства, судья Баргрейв Дин постановил считать брак расторгнутым, предоставив Генри Уэлкаму право воспитывать сына.
В течение нескольких дней дело о разводе широко освещалось в английской прессе. Моэм, всегда избегавший выставлять свою личную жизнь напоказ, глубоко переживал широкую огласку, которую получил бракоразводный процесс, и, естественно, не желал вести с юристами каких-либо переговоров и принимать решения, способные повлиять на его дальнейшую жизнь. Освещение судебного процесса в печати и масса появившихся сплетен, должно быть, поставили в неловкое положение и родственников Моэма, которые, подобно Форсайтам у Голсуорси, всегда стремились не навлекать на себя неодобрение общества. Вскоре после суда Фредерик написал письмо брату, в котором заверил его в своей поддержке. Этот шаг опровергает обвинение, брошенное как-то племянником писателя Робином в отношении старшего брата.
Хотя Моэм и был расстроен иском Уэлкама, он всячески стремился не показывать окружающим своих чувств. За неделю до суда он находился в Лондоне и устроил обед в своем доме по случаю премьеры пьесы «Каролина» 8 февраля. Если верить его утверждению, то сразу же после процесса он, опасаясь еще большего смакования скандала в прессе, отправился вместе с Сири в Швейцарию, где провел большую часть зимы 1915–1916 года. Правда, еще раньше, осенью 1915 года, он официально поступает на службу в английскую разведку.
После приезда из Рима Моэм решил не возвращаться в санитарный батальон, а, используя связи Сири в высших кругах, встретился с человеком, занимавшим высокий пост в разведке, которого впоследствии он называл «R». Сейчас установлено почти достоверно, что это был сэр Джон Уоллингер, руководивший в то время разведывательными операциями во Франции и Швейцарии. Поскольку Моэм знал несколько иностранных языков и имел нужный ему для «легенды» прекрасный предлог — проживание в нейтральной стране с целью завершения работы над пьесой, — он был направлен в Люцерн, чтобы заменить там агента, у которого из-за перегрузки случился нервный срыв. Двадцать шестого октября в Булони он встретился с майором Уолтером Керком, возглавлявшим разведывательную сеть в Швейцарии, которого сопровождало два новых агента. Один из них, толстый датчанин, остался в памяти Моэма потому, что помимо жены имел еще двух любовниц.
В Швейцарии Моэм выполнял в основном роль связного: он получал и затем передавал информацию от агентов, работавших во Франкфурте, Кобленце, Трире и Майнце, сообщал им полученные приказы, собирал и переправлял данные, передавал агентам деньги. В дневниках Керка, хранящихся в настоящее время в Имперском военном музее, говорится, что одним из агентов, с которым Моэм поддерживал контакт, была старая торговка, которая возила продавать яйца, масло и овощи из Швейцарии в соседние страны. Другим агентом, через которого он поддерживал связь, был швейцарец по кличке «Бернар», который, как было установлено, давал ложные сведения о своих несовершенных поездках в Германию. Работа обоих этих агентов точно воспроизведена писателем в серии его рассказов об Эшендене.
В книге «Подводя итоги» Моэм пишет, что выполняемая им разведывательная работа импонировала ему своим романтизмом и абсурдностью. Методы проведения операций, которым он был обучен, очень напоминали сюжеты мелодраматических романов. В «Эшендене» он отмечает одновременно романтизм и нелепость шпионажа, а также безжалостность и вероломство, сопутствующие этой профессии. В одном из рассказов он описывает немецкого агента в Веве графа фон Хольцминдена, которого Эшенден знал по встречам в Лондоне за несколько лет до войны. Однако теперь, во время войны, оба притворялись, будто незнакомы, хотя прекрасно понимали, что каждый из них работает на разведку.
Очень может быть, что в основе этого эпизода лежал подлинный случай, произошедший с самим Моэмом и немецким писателем Карлом Густавом Вольмеллером, автором известной пьесы «Чудо», которую Макс Рейнхардт поставил в Вене в 1911 году. Во время первой мировой войны Вольмеллер, якобы лечившийся от туберкулеза в Давосе, на самом деле выполнял задания немецкой разведки. Как признавался позднее Моэм в разговоре с театральным импресарио Кокраном, Вольмеллер направлял шифрованные секретные сообщения, а Моэму было поручено следить за ним. Если все было так на самом деле, то Моэма не могла не позабавить ситуация, при которой один агент-драматург следит за другим агентом-драматургом, при этом каждый знает о работе друг друга.