Однако пребывание в Голливуде принесло Моэму самую большую неожиданность. В том же отеле, где он остановился, оказался драматург Джон Колтон, приехавший в Калифорнию, чтобы работать сценаристом. Страдая от бессонницы, он как-то ночью прочитал взятые у Моэма гранки рассказа «Мисс Томпсон», присланные писателю почтой за день до этого. На следующее утро за завтраком Колтон признался Моэму, что не мог заснуть всю ночь из-за впечатления, которое произвел на него рассказ. Он высказал Моэму мысль о том, что рассказ мог бы стать основой для прекрасной пьесы и попросил у автора разрешения перенести действие рассказа на сцену. Моэм скептически отнесся к высказанной идее, полагая, что из подобной попытки ничего не выйдет, но, тем не менее, дал свое согласие. Когда в апреле рассказ был опубликован, а затем появился в сентябре, уже под названием «Дождь», в сборнике «Трепет листа», другой драматург предложил Моэму 7000 долларов за право также использовать рассказ в качестве основы для пьесы. У Колтона не было таких денег, чтобы заплатить Моэму за это право; единственное, что имел Колтон, — это устное согласие автора. Когда Моэм, находившийся на одном из островов Тихого океана, получил телеграмму с предложением купить у него права, он ответил: «Моя договоренность с Колтоном остается в силе».
Премьера пьесы «Дождь», написанной Колтоном совместно с Клеменсом Зандольфом, состоялась в Нью-Йорке в ноябре 1922 года и имела сногсшибательный успех. Спектакль, в котором роль Сади Томпсон исполняла Джинни Иглс, почти два года не сходил со сцены. Пьесу посмотрели миллионы зрителей. Доходы от ее постановки составили три миллиона долларов. Дважды поставленная на сцене в Англии, вновь возрожденная в Америке в 30-х годах, переделанная в мюзикл в 40-х годах и трижды экранизированная (с Глорией Суонсон, Джоан Кроуфорд и Ритой Хейвуд в главной роли), «Дождь» не только принес Моэму большие деньги, но и стал самым известным из написанных им рассказов.
Еще в 1916 году в Америке у Моэма установились дружеские отношения с Бертрамом Элансоном, которые продолжались вплоть до смерти Элансона в 1958 году. Элансон родился в 1877 году. Вместе с братом он основал брокерскую фирму, оказался очень удачливым финансистом и в конце концов стал председателем биржи в родном городе. Высокий, элегантно одетый, он обладал большим умом, был начитан и хорошо воспитан. Как свидетельствует переписка между Моэмом и Элансоном, хранящаяся в Стэнфордском университете, писатель испытывал глубокое уважение и доверие к своему американскому другу. Американский банкир импонировал Моэму еще и тем, что держался в стороне от литературного мира и светской жизни Лондона и Нью-Йорка, с которым была так тесно переплетена жизнь писателя. У Моэма никогда не возникало никаких осложнений в общении с ним. Кроме того, Элансон, очевидно, был искренне рад принимать у себя знаменитого писателя и не искал от этого никаких меркантильных выгод. Поэтому Моэм, ощущая с годами, как другие все чаще пытаются эксплуатировать его, чувствовал себя в компании Элансона как дома. Именно с ним он делился самым сокровенным, не опасаясь, что доверенные другу мысли станут известны кому-либо еще; и именно у него он не раз искал совета.
Элансон вскоре стал финансовым советником Моэма, и в течение четырех десятков лет его богатый опыт брокера позволил превратить вложения писателя в очень солидное состояние. Именно Элансону Моэм поручил открыть счета для Хэкстона, Серла, Робина Моэма, Лизы и ее детей. Моэм любил рассказывать друзьям о том, как он дал Элансону 15 000 долларов, совсем забыл о них и только спустя много лет обнаружил, что эта сумма выросла до миллиона. Даже допустив неизбежное в таких случаях преувеличение, можно вполне поверить, что Элансон в значительной степени способствовал росту богатства Моэма, и писатель был благодарен ему за это.
Простившись в Сан-Франциско с Элансоном, Моэм и Хэкстон в феврале 1921 года на пароходе «Волверейн стейт» отплыли в Гонолулу. Через восемнадцать дней они прибыли в Манилу, откуда их путь лежал в Сингапур, а затем в Саравак. Пересаживаясь с моторных лодок на весельные, а затем на плоскодонки с шестами они по реке углубились в тропический лес, кишащий обезьянами. Вечерами они купались в реках, следя за тем, как бы не стать жертвой крокодилов. По ночам спали в построенных на сваях домах среди воинственных охотников-даяков, которые проявляли по отношению к гостям всяческое уважение. Правда, иногда Моэм считал их гостеприимство чересчур щедрым, особенно когда каждая деревня устраивала в честь гостей праздник с танцами до утра.