Переждав шторм, они продолжили обследовать Малайский архипелаг. В августе, отдохнув на Яве, они собирались снова вернуться в Сингапур, но Хэкстона свалил тиф, а у Моэма случился приступ колита, что заставило их оставаться на Яве до середины ноября. Моэму удалось вернуться в Англию лишь в январе 1922 года.
Еще до того как Моэм отправился домой, он получил сообщение о том, что фирма, в которую он вложил почти все свои сбережения за последние четыре года, потерпела банкротство. Хотя как обладатель привилегированных акций он получил обратно две трети своих вкладов, он испытал огорчение оттого, что его мечте о финансовой независимости был нанесен ощутимый удар. Поскольку пьеса «Круг» шла с большим успехом и приносила 20 000 фунтов стерлингов в неделю, он продолжал получать значительные гонорары. В этот момент он принимает предложение Элансона доверить ему ведение своих финансовых дел.
Первый сборник рассказов «Трепет листа», навеянных путешествием в Азию, вышел в сентябре и моментально был раскуплен. Учитывая, что последний написанный им рассказ был опубликован почти за десять лет до этого и что сам он имел за плечами не более пятнадцати рассказов, сборник фактически представлял собой попытку Моэма попробовать свои силы в новом жанре. Эта попытка, как ничто другое, оказалась исключительно удачной: в сборник были включены такие жемчужины, как «Дождь», «Пруд», «Крах Эдварда Бернарда», «Рыжий», «Макинтош», «Гонолулу». Моэм обнаружил, что разрозненные, выхваченные из жизни сцены, свидетелем которых он оказался, легко превращаются в увлекательные рассказы. Сборник «Трепет листа» положил начало исключительно плодотворному периоду в жизни писателя. С 1922 года до начала второй мировой войны он опубликовал еще семьдесят пять рассказов в таких изданиях, как «Космополитен», «Интернэшнл мэгэзин», «Гуд хаускипинг», «Харперс базар». В век радио и телевидения журналы продолжали пользоваться большим спросом, что обеспечило произведениям Моэма широкий рынок. К концу 20-х годов ставка его гонорара составляла один доллар за слово.
В 1922 году Моэм провел в Лондоне восемь месяцев — самый долгий период пребывания дома после женитьбы. В «Китайских заметках», опубликованных в сентябре, он приоткрывает завесу над образом жизни, который вел в то время. Типичный день начинался с чтения «Таймс» и выкуривания трубки у камина. Затем появлялась Лиза в купленной им в Китае соболиной шубке. Он возился с ней и ее паровозиками, после чего шел гулять. После нескольких часов работы он направлялся в клуб «Гаррик», где играл несколько партий в бридж. Возвратившись домой, он обедал и читал дочери на ночь сказку, а затем отправлялся на какую-либо премьеру.
Несомненно, что отношения Моэма с Сири не были безоблачны, хотя внешне они старались создать впечатление счастливой пары. В феврале, например, они устроили у себя дома обед для известных писателей и театральных деятелей. Присутствовавший на нем Осберт Ситуэл писал: «Они всегда проявляли особое внимание к молодым талантам. В их доме на Уиндхем-плейс, построенном еще в XVIII веке, в просторной гостиной с бежевыми стенами и покатыми потолками их друзья имели возможность встретиться с самыми интересными людьми, связанными с искусством, литературой и театром Англии и Америки». Фэй Комптон, с такой страстью игравшая в «Жене цезаря», вспоминала, что «он [Моэм] и Сири во многом помогали мне в моих делах. Она сопровождала меня в магазин, чтобы купить для меня весь гардероб. Я не принимала в этом никакого участия. Сири все брала на себя. Моэм полностью доверял вкусу жены и был совершенно прав».
Посвящение «Китайских заметок» Сири свидетельствует о глубоком уважении писателя к жене. Однако этот жест выглядит менее убедительным, если вспомнить, что он был проявлен после того, как «Трепет листа» был посвящен Бертраму Элансону, а «Неизвестность» — Виоле Три. Ни «Луна и грош», ни «Круг», которые являлись более крупными произведениями, не были посвящены никому. В своем дневнике в 1922 году Моэм, безусловно, описывает Сири, указывая ее достоинства и недостатки. К последним много лет спустя он вернется в книге «Оглядываясь назад». Назвав ее лишь как икс — «X» (записи были опубликованы, когда Сири была еще жива), Моэм признается, что она — смесь самых противоречивых черт человеческого характера. «Взять X, например. Она не только лгунья, но и фантазерка, которая придумывает не имеющие под собой оснований, почти неприличные истории и рассказывает их так убедительно и с такими подробностями, что невольно начинает казаться, будто она сама в них верит. В ней развиты собственнические чувства, и она готова совершить любой бесчестный поступок, чтобы завладеть тем, что она хочет иметь. Она — выскочка; она бесцеремонно будет навязывать себя тем, кто, как ей известно, не желает иметь с ней никакого дела. Она честолюбива, но при недостатке ума готова удовлетвориться второсортным: ее жертвами становятся не крупные личности, а окружающие их лица. Она мстительна, завистлива и ревнива, тщеславна, вульгарна и претенциозна. Она — шантажистка. Она — скопище всего дурного.