Шестого октября Моэм отправляется в Сингапур. Он испытывал такое радостное возбуждение от предстоящей поездки, что оно отодвинуло на задний план все остальное. Его путь лежал через Суэцкий канал и далее к Малайскому архипелагу, где он планировал собрать материал для задуманного романа «Уголок».
Моэм всегда верил в возможность планирования жизни писателя. Еще в самом начале своей писательской карьеры он составил перечень романов, пьес и статей, которые собирался написать. В 1927 году Моэм детально изложил французскому исследователю Полю Доттэну план того, что он собирается осуществить в течение оставшейся жизни: после завершения «Джентльмена в гостиной» он продолжит создание рассказов, которые выпустит отдельным томом (что он и сделал, издав «Шесть рассказов, написанных от первого лица»); роман, действие которого происходит на островах Малайского архипелага («Уголок»), еще один сборник рассказов, книгу об Испании («Дон Фернандо»), сборник рассказов о Малайе («Король»), юмористический роман («Пироги и пиво») и книгу с изложением своих взглядов и выводов из прожитой жизни («Подводя итоги»). После этого, заключал он, его силы иссякнут; правда, свои основные произведения, как он заверил Доттэна, он уже создал, поэтому планируемые работы лишь заполнят некоторые пробелы.
Моэм пробыл с Хэкстоном четыре зимних месяца 1925–1926 года в Малайе и Индокитае, собирая материал и редактируя три незаконченных рассказа, которые должны были быть включены в сборник, выходивший в сентябре 1926 года. Правдоподобие рассказов, должно быть, произвело большое впечатление на литературного агента Моэма Тауна, познакомившегося с их рукописями, напечатанными Хэкстоном. К 1 марта Моэм и его компаньон достигли Хюэ и тут же отплыли в Марсель на французском судне.
Моэм, который, отправляясь в путешествие, испытывал чувство необычайного подъема, ощущал теперь большую усталость и к тому же слег с приступом малярии. Он с нетерпением ожидал возвращения к работе в спокойной обстановке дома. Но еще до того как он ступил на французскую землю, он узнал, что временно лишился квартиры. Сири открыла свой первый магазин в Америке и на несколько месяцев сдала в аренду дом на Брайанстон-сквер. Поэтому сначала Моэм поселился у Хэкстона в Париже, полагая неразумным направляться в Лондон до решения с Сири вопроса о квартире. Он получил от нее телеграмму, в которой она сообщала, что устраивает обед в Ле-Туке на Пасху. Однако Моэм почувствовал, что конец их отношениям настал, что она решила разойтись с ним, хотя не далее как несколько месяцев до этого отвергла эту предложенную им идею. Когда Моэм вернулся в Лондон, они достигли согласия: у нее останется ее дом в Лондоне, а у него вилла на Ривьере. В случае необходимости они будут посещать друг друга как гости. Моэм полагал, что такая форма общения, возможно, окажется лучше для них обоих и позволит ему спокойно, не нарушая заведенного им для себя распорядка, работать.
Однако достигнутая договоренность привела к еще большему ухудшению отношений между Моэмом и женой, хотя они и пытались делать вид, что все обстоит нормально. Они продолжали проводить некоторое время вместе, как, например, в августе 1926 года, когда Сири присоединилась к мужу, чтобы посетить фестиваль в Зальцбурге. Шестого апреля 1927 года они вместе присутствовали на премьере «Верной жены», а в июле писатель А. Мейан принимал их на обеде в своей квартире на Гросвенор-стрит.
Однако попытки внешне соблюдать приличия не всегда им удавались. Арнолд Беннет, который «прекрасно провел время» на обеде у Моэмов, писал тем не менее, что, хотя прием «прошел великолепно», «Моэм и его жена выглядели невеселыми. Он всегда грустен».
В одном из пунктов соглашения, достигнутого Моэмом и Сири, предусматривалось его право иметь дом на европейском континенте. Эта идея все более привлекала его, и весной 1926 года во время проживания в течение нескольких дней в Болье он нашел для жилья место, которое искал. На двадцати акрах земли почти на самой южной точке мыса полуострова Ферра, выступающего в Средиземное море на полпути между Ниццей и Монте-Карло, находился пустой дом, который требовал, правда, полной перестройки. Вилла «Мореск» была возведена священником, служившим на североафриканских французских территориях и придавшем ей типично мавританский стиль: подковообразные окна, колонны и большой купол над крышей. Очарованный местом, которое окружали воды Средиземного моря и с которого открывался вид на Италию, Моэм загорелся желанием поселиться здесь и осенью 1926 года купил этот пустующий дом. Он нанял двух архитекторов, Бэрри Дирка и полковника Эрика Сойера, чтобы они переделали виллу, ликвидировав прежде всего мавританский фасад.