Потом Пенелопа на весь самолет объявила, что хочет в туалет. Чтобы ее проводить, Еве пришлось потревожить мужчину, сидящего у прохода. Едва они вернулись и Ева с трудом протиснулась на место, в уборную понадобилось Джозефине. Ева отвела и ее, заодно прихватив Эммелину с Самантой. Когда все три девицы вдоволь понажимали на кнопки и поспускали воду, Ева поняла, что и сама непрочь посетить заведение, но тут объявили взлет и пассажирам было велено занять свои места. Ева в очередной раз протиснулась мимо мужчины в проходе, и тот пробурчал что-то на незнакомом языке. Смысла Ева, естественно, не поняла, но тон показался ей невежливым. Потом, после набора высоты, Ева опять, и уже в спешке, полезла через соседа. Тот заворчал. Теперь и без знания языков было ясно: хам. Возвращаясь, Ева решила отомстить и наступила ему на ногу. На сей раз иностранец выразил свои эмоции абсолютно недвусмысленно, вскричав:
– Фак ю, леди! Глаз, что ли, нет? Я вам чё, коврик?
Ева нажала кнопку вызова стюардессы и доложила о случившемся:
– Этот мужчина – не могу назвать его джентльменом – выразился… – Она осеклась, вспомнив о детях. – В общем, он выражался.
– Он сказал: «фак», – объяснила Джозефина.
– «Фак ю, леди», – уточнила Пенелопа.
Стюардесса перевела взгляд с Евы на девочек, поняла, что полет обещает быть трудным, и примиряюще проговорила:
– Ну, мужики это могут.
– Не все, – возразила Саманта. – Импотенты – нет.
– Закрой рот! – прикрикнула Ева и с извиняющимся видом улыбнулась стюардессе, но та на улыбку не ответила.
– Но это правда, – вмешалась с другого конца ряда Эммелина. – У них не бывает эрекции.
– Эммелина! Еще слово, – взвыла Ева, – и я… – Она начала вставать, но сосед в проходе вскочил раньше.
– Слыш, леди, мне трижды насрать, чего она говорит, но ноги себе оттаптывать я не дам.
– Видите, я же говорила! – торжествующе воскликнула Ева.
Мужчина, в свою очередь, тоже обратился к стюардессе:
– А есть другое место? Мне с этой гиппопотамшей семь часов нипочем не высидеть!
В целом, сцена получилась очень неприятная, но потом все улеглось, мужчине нашли место подальше от Евы, а стюардесса вернулась к своим:
– Будьте начеку – с тридцать первым рядом возможны проблемы. Там четыре девчонки и мамаша-тяжеловес. Скрестить ее с Тайсоном – родят Кинг-Конга.
Взгляд стюарда скользнул по салону.
– Тридцать первый под подозрением, – сказал он.
– А я о чем?
Но стюард смотрел на пассажира у окна. Туда же смотрели и двое мужчин в серых костюмах, сидевшие сзади, через пять рядов.
Неудачно начавшись, полет в том же духе и продолжался. Саманта случайно вылила целую банку колы на брюки мужчины у окна, а тот хоть и сказал: «Ничего страшного, бывает», но не слишком любезным тоном, и сразу ушел в туалет. По дороге он кое-что заметил и задержался в кабинке намного дольше, чем требуется для замывания брюк и отправления естественных надобностей. Наконец он с умиротворенным видом вышел и вернулся на место, однако прежде чем сесть, открыл багажную полку, поискал и достал книжку, а потом, во избежание нового инцидента, предложил поменяться с девочкой местами.
– У окна юной леди будет интереснее, – приятно улыбнувшись, сказал он. – А мне будет куда вытянуть ноги.
Ева ответила, что это очень замечательно с его стороны. (Она уже начинала перестраиваться на американский лад, а «замечательно» и «мило» в сущности – одно и то же). Она начинала понимать и другое: есть американцы и американцы. Одни не поднимают шума, если ребенок на них что-то пролил, и вежливо называют девочек «юными леди», а другим ничего не стоит сказать «фак» и обозвать гиппопотамшей женщину, которая всего лишь чуточку наступила им на пальчик. Дальше полет проходил спокойно, можно сказать, в гармонии: девочки смотрели достаточно увлекательное кино, а Ева обдумывала, в какие слова облечь свою благодарность дяде Уолли и тете Джоан за их любезное приглашение и билеты, ведь иначе поездка не состоялась бы: школа обходится так дорого, а еще одежда и так далее и тому подобное. Ева не заметила, как задремала, и проснулась, лишь когда стюардесса подвезла к ним тележку и опять стала раздавать еду. На этот раз Ева внимательно следила, чтобы никто ничего никому не пролил на брюки.
Потом они разговорились с приятным соседом. Тот спросил, впервые ли она едет в США и куда именно, проявил искренний интерес к ней и девочкам, даже записал имена и сказал: будете во Флориде, милости прошу, вот мой адрес. Еве он очень понравился; такой обаятельный. Она ему все-все рассказала: и про Уолли Иммельмана – что он владеет «Иммельман Энтерпрайзис» в Уилме, штат Теннесси, и про то, как тетя Джоан вышла за него на авиабазе в Лейкенхите, где он служил летчиком, и про дом у озера в Туманных горах. Мужчина, в свою очередь, представился – Сол Кампито – и сказал, что работает в финансовой корпорации с представительством в Майами и, конечно, как все нормальные люди, слышал про «Иммельман Энтерпрайзис»: такая известная фирма. Часом позже милый собеседник устроил себе еще один, как он выразился, «гигиенический перерыв» – этот новый для Евы термин означал посещение туалета. На сей раз он пробыл там недолго, а вернувшись, открыл багажную полку, спрятал книгу и сказал, что хочет достать глазную повязку: ему ведь предстоит перелет в Майами, а он в дороге уже очень давно, от самого Мюнхена, где у него кой-какой бизнес. Остаток полета прошел вовсе без происшествий, только Пенелопа непрерывно спрашивала, скоро ли Атланта, а то скучно, а Сэмми не пускает к окну посмотреть на облака. Сзади двое мужчин в серых костюмах пристально следили за пассажиром, благодаря которому Саманте досталось кресло у иллюминатора. Один из них вышел в туалет и провел там пять минут. Через полчаса его примеру последовал второй. Он пробыл в кабинке еще дольше, вышел и, уже садясь на место, пожал плечами. Наконец, когда Ева почувствовала настоящую усталость, аэробус медленно пошел на снижение; поля и домики стали подниматься навстречу. Самолет, выпустив шасси и закрылки, приземлился с легким ударом о землю и едва ощутимой вибрацией тормозящих двигателей.