Различие этих взглядов на пути развития общества отразилось на оценке роли сатиры как метода критики современного общества. Согласно Свифту и авторам, державшихся его взглядов, - сатира самое сильное средство для исправления общества. Свифт, как известно, подвергал жестокому критическому анализу все стороны современной ему действительности. Аддисон и Стиль являлись сторонниками мягкой сатиры. Аддисону были чужды стремления тех, кто "вскрывал слабости и недостатки человеческого разума и духа". Стиль полагал, что сатирик должен быть мягким и добросердечным и руководствоваться, прежде всего, сочувственным отношением к окружающим его людям. Конгрив разделял взгляды представителей второго, менее радикального направления, считая, как Аддисон и Стиль, что нравы общества следует исправлять с помощью шутки, иронии, насмешки. В 1711 г. Конгрив написал для журнала "Болтун" (Э 292) эссе, которое Свифт рекомендовал прочитать Стелле: "...это очерк о негодяе, который разбогател и решил обзавестить собственным гербом и парой родственников с Флит-дитч. Неплохо написано и будет напечатано через два-три дня. Если вы любите такого рода литературу, то очерк позабавит вас" {J. Swijt. Journal to Stella, p. 191.}.
Остаток жизни Конгрив проводит в доме на Суррей-стрит, неподалеку от Стрэнда, деля время между литературной работой и перепиской с друзьями. В 1710 г. он подготовил и издал трехтомное собрание своих сочинений, куда впервые включил все четыре комедии. В эту пору Конгрив окружен почетом, к нему относятся как к главе литературной "гильдии". Многие писатели и поэты, среди них Аддисон, Стиль, Поп, посвящают драматургу свои произведения.
В 1717 г. Конгрив пишет предисловие к шеститомному изданию "Драматических произведений" Драйдена, публикует перевод десятой книги "Метаморфоз" Овидия, тремя годами позже сочиняет два "комических рассказа в стихах", сюжеты которых заимствованы из басен Лафонтена и новелл Маргариты Наваррской.
Последнее поэтическое произведение Конгрива, "Послание к виконту Кобхэму", написано за год до смерти. Это стихотворение исполнено философских раздумий над смыслом жизни, над поисками правды. В нем звучат ноты усталости, разочарования, грусти:
Мой друг, отрекся я без сожалений
От суетных забот и треволнений;
Строй жизни ровен стал теперь и тих:
Дышу, гляжу, порой слагаю стих.
Вполне доволен я своим уделом
И духом бодр, хотя слабею телом.
На мир я не дивлюсь: грешат юнцы
Точь в точь как наши деды и отцы,
Ведь добродетель та же, что и прежде,
Порок все тот же, лишь в иной одежде.
Мечта, что Золотой наступит Век,
Наивна, - неизменен человек {*}.
{* William Congreve. The Mourning Bride, Poems and Miscellanies. Ed. by Bonamy Dobree. London, 1928, p. 402. Перевод М. Донского.}
Автор слишком хорошо знал, "как поступают в свете", чтобы питать какие-либо иллюзии по поводу "золотого века".
Конгрив умер на 58-м году жизни, 19 января 1729 г. 26 января гроб с его телом был установлен в Иерусалимской палате, одной из комнат так называемого дома аббата, небольшого здания, словно прилепившегося к величественному фасаду Вестминстерского аббатства. Проститься с телом пришли многие лондонцы, люди разных поколений: одни почтили память замечательного драматурга, автора сатирических комедий, остроумно и едко высмеивавших нравы ушедшей эпохи, другие отдали последний долг джентльмену, в течение многих лет считавшемуся непререкаемым авторитетом в литературных кругах Лондона.
Конгрива похоронили в западной части южного нефа аббатства. На его могиле памятник, установленный Генриеттой, герцогиней Мальборо.
Конгриву не исполнилось и двадцати лет, когда была поставлена его первая комедия "Старый холостяк". Как известно, пьесу в черновом варианте просмотрел Драйден и сделал ряд замечаний.
Комедия, сочиненная "остроумцем", рассказывает об "остроумцах", их забавах, проделках и любовных приключениях. "Остроумие" чувствуется во всем: в диалогах, в использовании сравнений и метафор, в построении образов, в структуре самой комедии. Все здесь в избытке: сюжетные линии (их - пять), характеры, образы: энергия молодости создавала в изобилии, а опыта, который подсказал бы, как сократить, что убрать, не хватало. Неопытность чувствуется и в стремлении во что бы то ни стало поразить - неожиданным "равнением, игрой слов, смелым параллелизмом. Нехватка драматургического мастерства сказалась и в образах комедии, некоторые из них статичны.
Разочарование, боль, страдания - это дело трагедии, словно утверждает Конгрив. Здесь же, в веселой комедии, пусть царят веселье и розыгрыш, шутка и незлобливая перебранка. Счастье недолговечно, иллюзорно, зыбко. Комедия помогает уверовать в него, забыть ненадолго о жестоком мире, оставленном там, за стенами театра.
Мир "Старого холостяка" это мир веселой праздничной комедии, у которой свои законы и правила игры, где персонажи мчатся в быстром хороводе, охотно подчиняясь его ритму и рисунку.
Распорядитель веселого карнавала - герой-"остроумец" Беллмур {Большинство личных имен в комедиях Конгрива "значащие": Хартуэлл добросердечный; Шарпер - шулер, жулик; Блефф - обман, запугивание; Скэндл сплетни, злословие; Тэттл - вздор, болтовня; Форсайт - предвидение; Фрейл хрупкая, нравственно неустойчивая; Анжелика - ангелоподобная; Мирабелл чудесный; Петьюлент - дерзкий, наглый, и т. д. Как известно, "значащие имена" - характерный традиционный условный прием классицистической комедии вообще. Наибольшее распространение он получил в эпоху Просвещения в литературе всех европейских стран, в том числе и в России (например, в "Недоросле" Фонвизина).}, бездумный баловень судьбы, которому все сходит с рук и жизнь которого - сплошные любовные приключения. "...Оставим дела бездельникам, а мудрость - дуракам: им это пригодится. Мое призвание острить, мое занятие - наслаждаться, и пусть седое Время угрожающе потрясает песочными часами!" (I, 1). Именно такой герой, повеса и богохульник, возмущал людей степенных и рассудительных. Беллмур, однако, отличается от своих предшественников, скажем, Дориманта из комедии Этериджа "Раб моды" или Дона Джона из "Распутника" Шедуэлла: Беллмур мягче и добрее их; словно для того, чтобы в веселый гомон радостных голосов не проникли ноты горечи или боли, Беллмур разнимает дерущихся Шарпера и Блеффа (III, 3), успокаивает подозрительного и по-своему несчастного рогоносца Фондлуайфа (IV, 6), спасает старого холостяка Хартуэлла от нелепого и позорного брака с Сильвией. Беллмур эгоист и циник, но в своей неоглядной погоне за наслаждением он не ранит ничьих самолюбий, не разрушает чужих судеб. В речи Беллмура Конгрив забавно соединяет высокое и низкое, мудрое и циничное, создавая прихотливо меняющуюся игру слов, подтекстов и намеков.