Действительно, Конгрив перестает писать для драматического театра. Что было тому причиной - неизвестно. Усталость и недомогание? Подагра и все ухудшающееся зрение? Возможно. Скорее всего, однако, нежелание вновь вступать в "непрерывную войну с плутами и глупцами" {William Congreve. Amendments of Mr. Collier's False and Imperfect Citations, p. 40.}, повадки которых драматург так точно запечатлел в своих комедиях.
Джон Драйден умер в мае 1700 г. В своем последнем сочинении - прологу к придворной "маске" - он обвинял век ушедший в стяжательстве и обмане, призывая новорожденное столетие "начать все заново".
Словно повинуясь совету признанного мэтра драматургии, Конгрив "начинает заново" и обращается к жанру доныне ему незнакомому: он создает либретто к оперно-балетному представлению, "маске", "Суд Париса". Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Стихия музыки всегда была близка Конгриву. Он обучался игре на различных инструментах еще в годы пребывания в Тринити-колледже, стал участником любительского оркестра юридической корпорации Миддл-Темпл. Тесная дружба связывала Конгрива с такими композиторами эпохи, как Генри Перселл, Джон Эккелз, Годфри Фингер, Джон Уэлдон. Частыми и желанными гостями в доме Конгрива были певцы Джеймс Бауэн и Арабелла Хант. Даже в частной и деловой переписке Конгрива нет-нет да и мелькнет "музыкальный образ": то он сравнивает застывшие и красные от мороза носы лондонцев с фаготами, то бездушных и черствых людей - со скрипками, у которых оборваны струны {William Congreve. Letters and Documents, p. 13}.
В 1700 г. "Лондон газетт" объявила конкурс на лучшую музыку к либретто Конгрива, установив первую премию в размере 200 фунтов. Победителем конкурса стал известный композитор Джон Уэлдон, вторую премию получил Джон Эккелз, который и ранее сотрудничал с Конгривом, сочинив музыку к комедиям "Любовь за любовь" и "Так поступают в свете" {Об этом см. подробно: И. В. Ступников. Английская драматургия и музыка конца XVII столетия. В кн.: "Литература и музыка". ЛГУ, 1975, с. 53-74.}. Премьера "Суда Париса" состоялась в 1701 г. в театре Дорсет-Гарден. Конгрив с радостью сообщает об успехе спектакля своему другу Джозефу Килли, описывая театр, публику, актеров {К жанру оперного либретто Конгрив возвратился еще раз в 1707 г., написав текст и стихи к опере "Семела", музыку к которой сочинил Джон Эккелз. Впоследствии либретто Конгрива использовал Гендель (1744, театр Ковент-Гарден).}. Роль Венеры исполняла любимая актриса драматурга Энн Брейсгердл, вокальные способности которой не уступали ее драматическому таланту.
В 1703 г. в личной жизни Конгрива происходят значительные изменения: он знакомится с Генриеттой, герцогиней Мальборо, леди Годолфин, и становится ее близким другом. Чувство было взаимным. Несмотря на протесты матери, энергичной и влиятельной герцогини Сары Мальборо, Генриетта навсегда связывает свою жизнь с Конгривом. Спустя несколько лет у них родилась дочь {См. подробно: Kathleen M. Lynch. A Congreve Gallery. Cambridge (Mass.). 1951. p. 59-90, 91-109.}.
Жизнь Конгрива поистине начинается заново. Вялость, апатия сменяются подъемом душевных сил. Вместе с Джоном Ванбру и Уильямом Уолшем Конгрив принимается за перевод комедии Мольера "Господин де Пурсоньяк" {Английский вариант комедии назывался "Сквайр Трелуби".}; пишет прологи и эпилоги к драматическим и оперным спектаклям, сочиняет стихи.
В декабре 1704 г. Конгрив вместе с драматургом и архитектором Джоном Ванбру становится владельцем Театра Королевы в Хеймаркете, выстроенного по проекту самого Ванбру. В королевском указе отмечалось, что новая труппа комедиантов создается с единственной целью "исправить пошатнувшиеся нравы века и способствовать очищению английской сцены от безнравственности и порочности". Комедианты должны были исполнять "для удовольствия и на радость ее королевского величества комедии, трагедии, оперы, интермедии, а также другие театральные и музыкальные представления" {A. Nicoll. A History of English Drama. 1660-1900. Cambridge, 1969, vol. II, p. 275.}. В помещении Хеймаркета работали практически две труппы - драматическая, возглавляемая Томасом Беттертоном, и оперная, состоявшая в основном из певцов-итальянцев, прочно обосновавшихся к тому времени в Лондоне и пользовавшихся популярностью, главным образом, в придворных и аристократических кругах. Но театр в Хеймаркете не оправдал надежд своих владельцев: его акустика годилась лишь для оперных спектаклей, голоса драматических актеров звучали, по словам Колли Сиббера, как "эхо в куполе собора во время многолюдной службы" {Colley Gibber. The Apology, p. 173.}. Вскоре драматической труппе театра пришлось вернуться в помещение Линколнз-Инн-Филдза.
Связи Конгрива с "Кит-Крт" клубом не прекращались. Благодаря помощи друзей-вигов он получил акциз на продажу вина, а несколько позже, в 1714 г. - место секретаря по делам Ямайки, что приносило 700 фунтов в год, сумму по тем временам немалую.
В десятые годы Конгрив много работает: сочиняет оды, новые прологи к своим комедиям, переводит третью книгу "Науки любви" Овидия, пишет теоретический трактат о пиндарической оде.
В эти же годы Конгрив сближается с участниками литературного объединения, известного под названием Клуба Мартина-Писаки, зародившегося в 1713 г. В состав этого объединения входили Свифт, Поп, Арбетнот, Болинброк, молодой Гей. Конгрив нередко присутствовал на заседаниях клуба. Для создания внутреннего единства необходимо было найти тот центр, вокруг которого располагались бы все литературные материалы. Этим стержнем явился образ Мартина-Писаки (заимствованный членами клуба из комедии Джона Драйдена "Мартин-Недотепа"), "...человека не без способностей, который занимался многими науками и искусствами, но ни в чем, однако, не достиг совершенства". Мартин-Писака становится автором многочисленных пародий, сатирических обозрений. Его подпись стоит под трактатами невежественных авантюристов.
Английское просветительство не было однородно по своим задачам. "Великие остроумцы" начала XVIII столетия отличались друг от друга отношением к современному обществу и государственному строю. Одни из них (Аддисон, Стиль) пытались перевоспитать людей путем моральной проповеди и лишь осторожно и с оговоркой отмечали недостатки политического строя. Другие (Свифт, Арбетнот, Гей) стремились вскрыть перед читателем пороки современного общества, которое представлялось им весьма далеким от совершенства.