Невзирая на это, хочу подчеркнуть, что в тезисах академических трудов ряда современных критиков нашли место утверждения об заимствовании Шекспиром поэтических образов из поэзии Петрарки и Данте Алигьери, тем не менее, при углублённом исследовании, подобные амбициозные утверждения не нашли обоснованного подтверждения.
Поэзию Шекспира, а именно сонеты невозможно ни с кем спутать, в ней присутствует искра аутентичности написавшего барда, тогда как строки сонетов источают античные образы. Между тем, будучи по своей натуре новатором, Шекспир, по мере творческого роста и мастерства создаёт совершенно новые формы творческого самовыражения. Именно, по этой причине утверждения некоторых критиков об заимствовании Шекспиром не только голословны, но и демонстрируют незрелый подход к исследовательской работе подобного характера.
По определению американского поэта и дипломата Джеймса Рассела Лоуэлла: «...and that he (Shakespeare) should have arrived at the full development of his powers at the moment when the material in which he was to work — that wonderful composite called English, the best result of the confusion of tongues — was in its freshest perfection», «...и где он (Шекспир) обязан был достичь полноценного возрастания своих способностей в тот самый момент, когда материал, с которым ему ещё предстояло поработать — этот замечательный композит под названием «английский», будучи великолепным результатом смешения языков, — достиг своего обновлённого совершенства». («Literary Essays», Volume III (3) Riverside Edition: The Writings of James Russell Lowell, James Russell. Published by Houghton Mifflin, Boston, MA, 1890).
Помимо этого, основным материалом для «аллюзий» Шекспиру стала служить философия и теургия основоположника стоиков Платона, а также древнегреческая мифология, включившая в себя «Одиссею» Гомера.
Примечательно, что переводы Джорджа Чапмена с греческого на английский «Одиссеи» Гомера современника Уильяма Шекспира послужили в подспорье особенно при написании сонетов 110 и 120. Однако, этот факт, оказался вне компетенции понимания, как современным критикам, так и переводчикам.
Но этот факт, как оказалось впоследствии, оказался не по силам, как современным критикам, так и переводчикам. Тем не менее, ими игнорировались показавшие свою эффективность современные методологии чисто научного подхода к исследованиям, что привело на недопонимание алхимии «шекспировского» языка иносказания и паттерна. Углублённый подход в исследовательской работе с творческим наследием поэта и драматурга в научных трудах подменили на не имевшие основания утверждения об интимных деталях личной жизни гения драматургии. Вместо скрупулёзной работы по построению психологического портрета Шекспира светила от академической науки Оксфорда и Гарварда нам в течении многих лет предлагали «надуманный образ» Шекспира, как неуёмного квира, ростовщика, кутилы и продавца солода.
В действительности, содержание сонетов и пьес последовательно в ходе многолетней исследовательской работы раскрыли диаметрально отличающийся, совершенно иной образ Уильяма Шекспира, это высокообразованный придворный аристократ, глубоко верующий христианин, великолепно освоивший не только философские идеи стоиков, древнегреческую мифологию и морское дело, на профессиональном уровне юриспруденцию, психоанализ, включая общий раздел медицины.
Учитывая особый интерес Шекспира к мифологическим сюжетам, в частности античного эпоса «Одиссея» Гомера, хочу переместить фокус внимания читателя к изображению маски Медузы Горгоны на доспехах Афины (на титульном постере этого сборника), которое служило напоминанием, не только об его защитных свойствах доспехов, но и ранжировании Афины, как главенствующей, основной богини Воительницы (Паллады) в Пантеоне богов Олимпа. Именно, для поклонения ей был возведён неоднократно благодарными афинянами величественный храм Парфенон.
* Парфенон (др.-греч., буквально «девичьи покои») — памятник античной архитектуры, древнегреческий храм, расположенный на афинском Акрополе. Главный храм в древних Афинах, посвящённый покровительнице этого города и всей Аттики, богине Афине Палладе. Изначально храм был построен в 447—438 годах до н. э. архитектором Каллигратом по проекту Иктина и украшен в 438—431 годах до н. э. под руководством Фидия при правлении Перикла. Одно из самых знаковых зданий в мире, известное в качестве символа Афин «для нас сегодня, как и для греков любой эпохи». В настоящее время находится в полуразрушенном состоянии, где продолжаются работы по его восстановлению. В 480 году до н. э. во время Греко-персидских войн персидское войско захватило афинский Акрополь. Почти все граждане Афин в тот момент покинули город, а вернувшись, нашли храмы разрушенными, а сокровища разграбленными. Характерно, что фрагменты статуй и скульптурных фигур портиков Парфенона были обнаружены в так называемом «персидском мусоре» в 1863—1866 годах французским археологом Шарлем Эрнестом Бёлле.