В строке 8 об обороте речи «on thorns did stand», «на шипах стояли критик Рольф (Rolfe:) отметил: «Колкий намёк на вошедшее в поговорку выражение «стоять на шипах». Cf.! W.T., IV, IV, 595: «O the thorns we stand upon!», «О тернии, на которых мы стоим!»
В строке 9 по поводу слова «blushing», «краснеющий»: Cf.! Lucrece, 479: «And the red rose blush at her own disgrace», «И красная роза покраснела от её собственного позора».
О строке 12 критик Малоун (Malone) дал ссылку: Cf.! R. & J. II, III, 30: «Full soon the canker death eats up that plant», «Скоро червоточина смерти разъест полностью это растение»; и V. & A., 656: «This canker that eats up love's tender spring», «Эта язва, которая съедает нежный источник любви».
(Ссылаясь на то, что в этом сонете 15 строк, критик Батлер (Butler)заметил, что «вопросительный знак в конце 4-й строки в Q — это то, что Sh., несомненно, написал в первую очередь, намереваясь, чтобы четверостишие заканчивалось вопросом. Вероятно, он отменил запрос 4, или забыл его отменить и добавил пятую строку, потому что до тех пор, пока он этого не сделал, запрос оставался без ответа, если только он не перенёс ответ на предыдущий запрос».
Критик Бичинг (Beeching) предположил: «Можно предположить, что перед нами лишь черновой вариант сонета. Соответствие строки 1 к строке 6 показывает, что первая строка не была запоздалой мыслью; а повторение ссылки на «дыхание» в строке 11 наводит на мысль, что Sh., использовал уже написанное четверостишие (строки 2-5) для своего отрывка о фиалке, намереваясь впоследствии сократить его до трех строк путём ограничивая параллель с «оттенком лица»...».
Критик Сидни Ли (Sidney Lee): «Многие сонеты из 15 строк встречаются в «Партенофил» Барнса, например, 35, 36, 38, 39, 40, и т.д.» (Во всех этих случаях дополнительная строка вводит заключительное двустишие и рифмуется с 12-й. — Ed.).
Критик Брандл (Brandl) посчитал, что этот сонет почти наверняка был адресован женщине» (p. XIX).
С тем же мнением согласился критик Рольф (Rolfe) и отметил характерную особенность: «Даже в елизаветинские времена, когда экстравагантные восхваления мужской красоты были, так широко распространены, находим ли мы поэта, останавливающегося на «дыхании своей любви» или «лилейной» белизне её руки? От начала до конца нежность и обаяние, описанные в стихах, безошибочно женственны и поэтому предназначались женщине». (Intro., Rev. ed., p. 24).
Джордж Уилсон (G. Wilson) в своей книге «Пять Врат Познания» (Five Gateways of Knowledge») отзывался о сонете 99, так: «... a poem which beautifully weaves together the eye, the nostril, and the ear, each as it were like instruments in an orchestra, in turn playing the air, and then falling back into an accompaniment, so that now it is colour which is most prominent before us, and then smell, and then sound, and thereafter through colour we return to sound and fragrance again», «...стихотворение, в котором очень красиво сплетены воедино глаз, ноздря и ухо, где каждый (орган чувств) как-бы уподобился инструментам в оркестре, по очереди играющим воздухом, а затем возвращающимся к аккомпанементу, так что теперь это является цветом, который наиболее заметен пред нами, и затем запах, а затем снова звук, и после этого через цвет мы снова возвращаемся к звуку и аромату» (p. 78).
(Отталкивающая и невозможная интерпретация сонета была предложена критиком Крейтон (совместно с S. 115 и S. 124) в книге Blackwood, 169: pp. 837— 643).
(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).
Post Scriptum. Уильям Шекспир боготворил Генри Райотсли, 3-го графа Саутгемптона, и так написал посвящение на титуле пьесы «Изнасилование Лукреции»:
RIGHT HONORABLE HENRY WRIOTHESLY,
Earl of Southampton, and Baron of Tichfield.
The love I dedicate to your lordship is without end; whereof this pamphlet, without beginning, is but a superfluous moiety. The warrant I have of your honourable disposition, not the worth of my untutored lines, makes it assured of acceptance. What I have done is yours; what I have to do is yours; being part in all I have, devoted yours. Were my worth greater, my duty would show greater; meantime, as it is, it is bound to your lordship, to whom I wish long life, still lengthened with all happiness.
Your lordship's in all duty,
WILLIAM SHAKESPEARE.
ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ГЕНРИ РАЙОТЕСЛИ,
Граф Саутгемптон и барон Тичфилд.
Любви, которую я посвящаю вашей светлости, нет конца; о чём эта брошюра без начала, является лишь излишней половиной. То, что я уверен в вашем благородном характере, а не в ценности моих неискушённых реплик, гарантирует его принятие. То, что я сделал, принадлежит вам; то, что я должен сделать, принадлежит вам; будучи частью всего, что у меня есть, я принадлежу вам.