Но пророчица, ещё не смирившись с властью Феба, неистово бушует в пещере, если так она может сотрясти могущественного бога из своей груди; тем больше он утомлял её неистовые уста, укрощал её дикое сердце и лепил её ограничивая. И теперь сотни могучих уст храма открылись по собственной воле и донесли по воздуху ответ провидице: «О вы, которые наконец–то пережили великие опасности на море – но на суше вас подстерегают ещё более тяжкие беды — в царстве Лавиниума, сыны Дардануса придут, освобождая твоё сердце от этой заботы. Ещё они также не будут рады пришествию своему. Войны, мрачные войны, Я вижу, и Тибр, пенящийся потоками крови. У вас не будет недостатка ни в Симоисе, ни в Ксанфусе, ни в дорическом стане. Даже ныне в Лациуме родившем обновлённого Ахилла, самой богини сына; нигде Юнона не сможет преследовать троянцев, в то время, ты, как проситель по своей нужде, каких-то рас, таких городов Италии ты не станешь умолять! Причина всего этого троянского горя — это вновь чужая невеста, вновь — чужой брак!.. Не поддаваясь бедам, лишь только идите вперёд всё смелее на встречу с ними, так далеко, насколько позволит ваша судьба! Путь к безопасности, какой бы незначительной она вам ни казалась, сначала должна пролегать от греческого города».
В такт этих слов Кумская Сивилла воспевала из святилища свои пророческие догадки и своды пещеры вторили гулом, окутывая истину тьмой — так делал Аполлон, встряхивая поводьями, как только она приходила в ярость, и изгибал стрекало к её груди. Как только безумие утихло и неистовые уста умолкли, герой Эней продолжил: «Для меня не возникает никаких трудностей, о дева, странных или непредвиденных; все это я предвидел и обдумал в своем уме. Об одном я молюсь: поскольку здесь находятся знаменитые врата короля преисподней и мрачного болота от разлива Ахерона, да будет мне даровано предстать перед взором и присутствием моего дорогого отца; дабы покажешь путь и откроешь священные порталы! Средь пламени и тысяч преследующих копий его спас Я на этих плечах и вынес невредимым из гущи врагов. Он, спутник моего путешествия, пережил вместе со мной все испытания морей и все опасности океана и неба, сверх прочности и выделенной доле возраста. Он — тот, кто молился и поручил мне смиренно искать тебя и приблизиться к твоему порогу. Пожалей и сына, и отца, умоляю тебя, милостивая; ибо ты всемогуща, и не напрасно Геката сделала тебя хозяйкой в рощах Аверна.
Если бы, Орфей сумел призвать тень своей жены, сильную в его фракийской лире и мелодичных струнах; если б Поллукс, умирая в свою очередь, выкупил своего брата и столько же раз приходил и уходил своим путём — зачем говорить о Тесее, почему о Геракле могучем, когда — Я тоже происхожу от Юпитера всевышнего»!
Вергилий «Энеида». Книга VI перевод Х. Р. Фэйрклафа, 77—124.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 06.06.2023).
Мнения экспертов и исследователей античных культур и цивилизаций, относительно конкретного места, откуда в Рим проникло изначальное представление об Аполлоне, полностью расходятся. Среди возможных более ранних источников культа Аполлона в Риме назывались Кумы, этрусские города, в которых существовал родственный Аполлону культ бога-пастуха и врачевателя Аплу, а также Дельфы.
Но возвратимся к семантическому анализу сонета 33, и поиску новых волнительных находок в сонетах Шекспира. Для удобства семантического анализа сонета, где автором была использована стилистика построения многосложного предложения, будем рассматривать по мере рассмотрения его в двухстрочном порядке.
«Full many a glorious morning have I seen
Flatter the mountain-tops with sovereign eye» (33, 1-2).
«Целое множество рассветов славных перевидал Я по утрам
Польстивших горным вершинам суверенным взглядом» (33, 1-2).
В строках двух четверостиший в повествовательно риторической форме автор дал живописание восходов персонализированного Солнца. Однако, при прочтении сложилось впечатление, что при использовании литературного приёма «аллюзия» со ссылкой на мифический образ в поэтических метафорах сонета 33, повествующий описал литературного героя, влиятельную персону, внешне похожего на бога солнца Феба.
Краткая справка.
Аллюзия (итал. «allusio», «намёк») — стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Материалом при формулировке аналогии на намёк, образующего аллюзию, часто служит общеизвестное историческое высказывание, какая-либо крылатая фраза или цитата из классической поэзии.