Самуэль Тейлор Кольридж, будучи от природы наблюдательным человеком обратил внимание на ту характерную особенность, в какой последовательности происходил процесс работы Шекспира, как драматурга. «В его (Шекспира) манере было рисовать персонажей... по ходу пьесы или, как будто из уст врагов или друзей этого персонажа». В данном случае Кольридж приводил в качестве примера образ Полония, «...которого актёры чаще искажали, в то время как Шекспир никогда не намеревался изображать его шутом. По-видимому, было естественным, что Гамлет, гениальный и пылкий молодой человек, ненавидящий формальности... выражал себя сатирически; но слова Гамлета не следует воспринимать как представление Шекспира о нём самом. В образе Полония присутствует определённая твёрдость характера, проистекающая из долгосрочной деловой привычки; но, если прислушаться к его совету адресованному Лаэрту по поводу его почитания при упоминании имени Офелии, и мы можем обнаружить, что он был государственным деятелем».
(Coleridge, Samuel Taylor: «Seven Lectures on Shakespeare and Milton». By the Late S.T. Coleridge. A List of All Emendations in Mr. Collier's Folio, 1632; and An Introductory Preface by J. Payne Collier).
Вместо того чтобы искать просчёты Шекспира из-за его необузданности фантазии или отсутствия должного внимания к следованию классического единения, Кольридж предположил, что пьесы Шекспира имеют свою собственную «органическую закономерность» — идею, отмеченную его другом и соратником Вордсвортом (Wordsworth), который был убеждён, что пьесы Шекспира, то есть «сами по себе представляют собой единство, где все компоненты способствуют достижению одной великой цели» — донести основной посыл автора, таким образом не оставив зрителя быть безразличным к действу, происходящему на сцене.
В то время как пьесы Шекспира оказались разграбленными для постановок на сценических подмостках театральных трупп, переписывались, сокращались, дополнялись, бесконечно адаптировались под изменённый текст, Кольридж вернулся к тщательному изучению произведений Шекспира как поэзии, изучению механизма работы его воображения, которое «...проявлялось в балансе или примирении противоположных или диссонирующих качеств: сходности, либо различия; общего с конкретным; идеи пьесы с образностью главных героев; отделяя индивидуальное от репрезентативного; фиксируя ощущения новизны и свежести от старых, почти забытых и знакомых предметов».
Драматургия Шекспира являясь предметом исследований Кольриджа, как критика подтолкнула его предположить, что ...шекспировская драма взывала скорее всего к воображению, чем к чувствам... (таким образом) поэт... приобретал право и привилегию использовать время и пространство... подчиняясь только тем законам, следуя которым действует само воображение».
Подобный подход исследования творческого наследия Шекспира подтверждал тот неоспоримый факт, что, например, в сюжете пьесы «Буря», автор намеренно возложил основные акценты пьесы на язык аллегорического символизма. Таким образом, скрывая основную идею пьесы от непосвящённых, однако движущей силой мотивации главных героев была, согласно замыслу автора, была заложена на контрастах литературных образов в «антитезах».
По мнению Кольриджа, пьеса «Буря», как произведение была всего лишь «разновидностью драмы ...в сюжете, которой допущенные ошибки хронологии и геолокации происходящих событий в пьесе, равно как и смертные прегрешения любого другого вида, всё-таки будут прощены или ничего не будут значить несколько позднее».
(Coleridge, Samuel Taylor: «Seven Lectures on Shakespeare and Milton». By the Late S.T. Coleridge. A List of All Emendations in Mr. Collier's Folio, 1632; and An Introductory Preface by J. Payne Collier).
Уильям Шекспир, являясь мастером языка аллегории и символизма, переплёл сложные смысловые слои и наложил их на холсты своих пьес. Впрочем, не являлось секретом для истинных ценителей, что произведения драматурга были написаны чисто «шекспировским» языком иносказания при помощи символических слов и даже целых фраз, облачённых в атрибуты символизма. Служившие для выделения, не только опорных точек изменения направления сюжетной линии пьес, но и для раскрытия характеров главных героев посредством реплик других действующих лиц.
В данном случае, хочу заострить внимание читателя на рассмотрении некоторые из пьес Шекспира, в которых в значительной степени превалирует символизм, в качестве основного литературного приёма, на который опирается вся сюжетная линия:
«Буря»: Сценический контекст пьесы пронизывают образы, глубоко исследованного автором символизма при её написании, наполнив мизансценами с образами иносказательной аллегории. Изгнанный герцогом Миланским Просперо, на самом деле олицетворял мудрость и власть над силами природы. Описанные в ходе пьесы его магические способности символизируют доскональное знание, написавшим пьесу автором предмета повествования. Сам остров становится микрокосмом общества, где персонажи сталкиваются с темами свободы, колонизации и всепрощения.