На лице существа появилась выразительная горечь.
- Я не виню тех, кто сдался. Даже людей не виню. Вы, хоть и твари, но даже не помните всего этого. Даже не знаете, кто и какой ценой подарил вам право на жизнь, – Ятагарасу засмеялась с оттенком безумия, – правда, не обещаю, что вас это спасет. Не думаю, что остался хоть кто-то, кто застал те времена или помнит о них.
Из обломков девятого корпуса полезли... Муи не знал, как их назвать. Эти существа уже не были людьми. Одержимые демонами, не иначе. Покрытые перьями, с крыльями за спинами и со звериными мордами. Ятагарасу бросила на них презрительный взгляд.
- Из вас даже китсунетсуки получаются уродливые. Но, это мои китсунетсуки, – существо перевело взгляд на Муи, – ты и твой род годами хранил мою клетку и иногда выпускал порезвиться. И, о великий случай, вам достался этот биджев минерал. Благодаря ему моя сила не убивает ваши слабые тела. Так что благодарю тебя за мою будущую армию, букашка.
Снова перевела взгляд на павлина.
- Так что, сенджин? Ты готов преклонить передо мной голову и признать старшей? Я не держу зла на твоего учителя. Он спас своих учеников, дал им будущее. И ты силен и достоин зваться сенджином, – существо перевело взгляд на Кьюджина, – раньше я презирала весь ваш вид. Но...
Ятагарасу махнула когтистой лапой:
- Долой прошлые обиды. Любой сенджин, что признает меня старшей, будет моим союзником, и не важно, как он выглядит. Признай меня старшей, сенджин. И мы вместе заберем себе этот мир.
Кьюджин чуть наклонил голову, будто действительно обдумывал ее предложение... Муи неожиданно вздрогнул. А ведь он действительно мог его обдумывать. Хитрый, изворотливый. Что помешает ему согласиться на столь привлекательно предложение?
- Госпожа Ятагарасу, один вопрос. А что будет с людьми? Нас наплодилось много, очень много.
Существо поморщилось:
- Какая досада. Но я не устрою геноцид. Не уподоблюсь выблядку Отсутсуки. Уничтожим непокорных, а для остальных установим свой порядок. Общий и единый для всех.
Кьюджин задумчиво кивнул:
- Это очень заманчиво, но это важное решение. Дайте немного времени на размышления, госпожа Ятагарасу.
Существо немного задумалось и кивнуло:
- Конечно. Ты мне не мешаешь.
- Я тоже немного подумаю, Ятагарасу, – добавил павлин.
Существо улыбнулось:
- Надеюсь на вас.
И, слегка взмахнув крыльями, взлетело. Не так, как птица, а так, будто его или ее и не тянуло к земле. Воспарила и поплыла обратно к своему артефакту. А из-под земли все лезли и лезли ее... китсунетсуки, что бы это ни значило. Когда она отлетела достаточно далеко, Кьюджин тихо, но весьма бурно и витиевато выругался, активно упоминая всех биджу, Рикудо, сенджинов и все возможные и невозможные способы сексуального общения между ними.
Муи, чтобы не показывать, насколько хреново он себя в данный момент чувствует, спросил:
- Кьюджин. Такое у тебя тоже часто бывает?
Коноховец отрицательно покачал головой:
- Бля! Такая пизда впервые! Сам в ахуе!
- Вот потому я прибыл. Потому что почувствовал ее.
Кьюджин устало потер лоб:
- Жалею об одном. Что, бля, позволили всему этому случиться. Знал бы, извини, Муи, но закопал бы твоего сына вместе с артефактом, причем в диаметрально противоположных концах мира. Чтобы наверняка.
Муи нервно кивнул:
- Да. Знал бы я, тебе бы помог закапывать.
Павлин выдохнул, видимо, выражая согласие с общим мнением.
- Учитель, – Кьюджин снова поднял взгляд на артефакт, – можно в двух словах. С твоей точки зрения, чем это все нам грозит?
Павлин наклонил голову в другую сторону.
- В двух словах – полный пиздец.
- Угу, – кивнул Кьюджин.
- Эта сучка – старая, но очень умная биджева тварь, – продолжил павлин, ругань в его устах вызывала когнитивный диссонанс в голове Муи. – Она же действительно с Рикудо сражалась и ведь выжила. И Рикудо, даже победив, не смог ее убить. Закатал в ящик и отдав кому-то из учеников. Вот и думай, это Рикудо был слабоват, или она настолько крутой? Проблема усугубляется тем, что большая часть ее знаний – то, что было давно и благополучно забыто, ибо потеряло актуальность. Ну не для синоби все ее знания. И что она будет делать? Воевать. Грязно, подло и зло, как, всего скорее, с ней когда-то воевал старый пень Рикудо, поленившийся добить противника, за что мы и расплачиваемся. Пусть геноцида всему живому она и не желает, но Ка... Кьюджин, – павлин повернул к нему голову, – ты сам знаешь людей, куда лучше меня.
Коноховец кивнул:
- Не подчинятся. Воевать будут, если не до последнего человека, то близко к этому. Силенок-то у нее хватит, с целым миром воевать?
Павлин снова перевел взгляд на артефакт:
- А она и не будет. Да и поверь мне, найдется достаточно тех, кто к ней присоединится. И ей хватит хитрости действовать не напрямую. Драная биджева ворона, курица, возомнившая себя прекрасным лебедем. Это она нам сейчас все рассказывает, просто попиздеть было не с кем все это время, вот и разговорилась. Да я бы и без ее рассказа все понял. Почти все. Но после этой крепости она будет работать по-другому.
Кьюджин поморщился:
- Короче, допускать этого никак нельзя. Хоть какие-то положительные моменты есть?
Павлин кивнул:
- Да... и нет. Она же такая же, как и я. Сеннин. Но тело ее в этом артефакте. А то, с чем мы говорили...
- Одержимость.
- Моего сына можно спасти? – неожиданно спросил Муи.
Павлин качнул головой:
- Нет. Он уже мертв. Нет его. Тело осталось, не более того. Это существо лишь сосуд.
- Понятно, – глава тюрьмы опустил голову.
Одержимые зверята Ятагарасу со все большим интересом тянулись к оставшимся людям – решать надо было быстрее.
- Учитель, я так понял, если мы сломаем артефакт...
Павлин издал звук, который можно было определить, как насмешку:
- Сломает он. Сам ты сломаешься... Хотя ты прав. Смерть сосуда ничего не даст, эта тварь уже подчинила себе многих. Ее это лишь слегка затормозит. А вот уничтожение артефакта...
Павлин и Кьюджин переглянулись.
- Есть что-то подходящее? – спросил Коноховец.
Птица отрицательно покачала головой:
- Нет... и есть, – перевела взгляд на Муи.
Тот даже испугаться успел...
- Вы на что...
- Твой предок не просто так сюда посажен был, уважаемый Муи, – ответил павлин, – ваша клановая техника.
- Тенро? – удивленно переспросил Муи.
Птиц кивнул:
- Она самая. Крайний метод, так сказать. Если других не останется.
- Почему крайний?
Кьюджин хмыкнул, ответив за учителя:
- Техника сжигает активную чакру. Просто сжигает. А теперь посмотри на этот артефакт и вдумайся, насколько там много чакры? И что будет, если она вся разом вспыхнет?
- Это... невозможно...
Павлин кивнул:
- Да... и нет. Ты в твоем текущем состоянии такого точно не осилишь. А вот если весь ваш клан попытается провернуть нечто подобное сообща... – птица задумалась, – да если их правильно направить... – покосилась на толпу подчиненных Ятагарасу, – да если этих куда-нибудь убрать.
Кьюджин ударил ладонью по лбу:
- Не верю, что я на это подписываюсь.
Павлин отмахнулся движением крыла:
- Тебе достанется самое простое, расслабься.
- Пиздец! Почему опять я?! – тихо матерился Коноховец. – Почему я снова вляпался в какое-то биджево дерьмо?! Сегодня утром еще был обычным заключенным в обычной тюрьме! А теперь?!
Муи посмотрел на матерящегося Кьюджина, на безмятежного павлина, на своих людей, на артефакт.
- Мы всерьез собираемся атаковать и пытаться убить древнюю тварь, которую не смог убить сам Рикудо?
- Добро пожаловать в мой мир, – хмыкнул Коноховец.
Муи глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и выдохнул.
- Ворон взлетел... Упало черное перо... Пророчит несчастье... Что мы должны делать?
Павлин поднял голову к ночному звездному небу.
- Прекрасное хокку. Подготовьте людей, вы знаете ритуал. Но теперь изменится финал. Избранный не станет сосудом. Избранный станет палачом.
Муи кивнул: