И собственно из банкротства, которое он принял как неизбежное, Черчилль сумел сделать орудие войны: потому что теперь Америка не могла больше вывернуться, она должна была безвозмездно продолжать поставки и тем самым дело Англии открыто сделать своим — или же всё, что до сих пор было поставлено, списать в убытки, позволить Англии погибнуть, а Гитлеру стать властелином Атлантики. Оружием английского банкротства Черчилль наконец держал Америку в клещах, после того как он на неё морально надавил картинами горящего Лондона.
Потому что это было четвёртой и самой трудной задачей Черчилля: опутывание и вовлечение Америки в английскую войну, что он делал неустанно, всеми средствами, от пламенной агитации до самого хладнокровного нажима. Он делал это в никогда не прекращавшейся личной переписке с президентом Рузвельтом, которой он уделял по меньшей мере столько же внимания, как и к проработке своих великих речей. Рузвельт, по своим собственным причинам, был врагом европейских диктаторов и не возражал против идеи крестового похода в Европу. Однако 1940 год был годом президентских выборов: он вынужден был действовать очень осторожно. Настроение его страны ни в коем случае не было воинственным и склонным к интервенции. Кроме того, Америка была совершенно не вооружена. И даже если она начнёт вооружаться и будет ориентироваться на будущий конфликт — имеет ли ещё смысл вливать военные капиталы в потерпевшие финансовый крах британские предприятия? Барьер английской войны не потерян ли безнадёжно? Тогдашний посол США в Лондоне, Кеннеди (отец будущего президента), писал об этом день за днём в своих сообщениях домой.
Здесь вмешался Черчилль. Его задача была тяжёлой, собственно говоря, безнадёжной. С одной стороны он должен убедить Рузвельта, что Англия ни в коем случае не потеряна. С другой стороны однако он должен убедить, что помощь настоятельно необходима, если Англия не должна пасть. С одной стороны он должен успокаивать Рузвельта в том, что Британская империя никогда не станет капитулировать, даже если будет утрачен этот остров; с другой стороны он не должен слишком уж убаюкивать в безопасности, что как он сам выразился, Америка в худшем случае сможет стать наследником империи минус Англия. Его главным средством нажима было подогреть Рузвельта последствиями возможной английской капитуляции (при другом правительстве; он Черчилль, не капитулирует никогда, но скорее, как он при случае объявил своему кабинету министров, захлебнётся в собственной крови на ступенях Даунинг Стрит, 10 [15]). Цена, по которой наследник мёртвого Черчилля смог бы купить для побеждённой Англии мягкие условия, очевидно был английский флот. И если Гитлер в придачу к французскому, итальянскому и германскому флоту станет обладать ещё и английским, то он будет властвовать над Атлантикой, вплоть до восточного побережья Америки: Черчилль не уставал внушать это Рузвельту. И одновременно давление на американскую совесть. Как Черчилль прокомментировал в классическом изречении победу британских лётчиков–истребителей в воздушной битве над Англией: «Ещё ни в одной войне, происходившей когда–либо, столь много людей столь многим не были обязаны столь немногим». Это было в основном направлено в адрес Америки.
До открытого банкротства Англии это всё проходило лишь мучительно медленно, принося мало видимых успехов. Англия вынуждена была сначала сделаться банкротом, чтобы провести решающий поворот: открытое обязательство Америки отныне поставлять Англии военные материалы бесплатно, при помощи трюка с «арендой» («ленд–лизом»), т. е. фикции, что Англия американское оружие и американские боеприпасы лишь берёт «в аренду» и лишь «взаймы».
15
10, Downing Street — дом10 по улице Даунинг, в Лондоне: резиденция, традиционный адрес премьер–министра Англии.