– Сволочи, – припечатала Ретанкур. – Так им и надо.
– Мы не можем сидеть и смотреть, как их будут душить, лейтенант, – возразил Адамберг.
– Почему бы и нет? – спросила Ретанкур.
– Они не уйдут от возмездия, помяните мое слово. Если не ошибаюсь, Журно-Эллер-Девили действуют в порядке возрастания, от наименьшего зла к наибольшему. Мне кажется, они начали убивать с самого невинного из банды, а закончат главным подонком. Потому что мало-помалу все члены шайки, как Сильвен Мармо и Кевин Рубо, поняли, что бывшая жертва вернулась. Трое последних знают, ждут и трясутся от страха. Это тоже часть мести. Налево, Ретанкур.
– Вижу.
– По логике последний в списке должен быть заказчиком. Физик, авиаконструктор, способный понять, что открытие Дамаса очень ценно. Не может быть, чтобы в Труа и Шательро таких были тысячи. Я подключил Данглара к поиску. А он его обязательно найдет.
– Можно просто подождать, пока парень сам приведет нас к нему.
– Это большой риск, Ретанкур, доверить козе капусту. Если можно действовать по-другому, без этого лучше обойтись.
– Куда нас ведет этот парнишка? Мы едем прямо на север.
– Он едет к себе в гостиницу или на съемную комнату. Получил указания и едет спать. Ночь будет тихой. Не поедет же он на такси в Труа или Шательро. Сегодня вечером нам нужен только адрес его жилища. А завтра он займется делом. Ему надо спешить.
– А его сестра?
– Мы знаем, где она, за ней наблюдают. Дамас передал ей все подробности, чтобы она рассказала их брату в случае срыва. Для них главное завершить начатое, лейтенант. Они одержимы этим. Закончить работу. Потому что Журно не знали поражений с 1914 года, и они не должны их узнать.
Эсталер присвистнул:
– Тогда я точно знаю, что я не Журно.
– И я тоже, – сказал Адамберг.
– Мы у Северного вокзала, – перебила Ретанкур. – А если он сейчас сядет в поезд?
– Слишком поздно, и он с пустыми руками.
– Он может отправиться налегке.
– А черная краска, лейтенант? А отмычки? А конверт с блохами? А слезоточивый газ? Удавка? Уголь? Не мог же он все это сунуть в задний карман.
– Значит, младший братец тоже с замками на «ты»?
– Конечно. Если только он не выманит жертву наружу, как Виара и Клерка.
– Будет не так-то просто, – заметил Эсталер, – если жертвы уже начеку. А по вашим словам, они должны насторожиться.
– А сестра? – продолжила Ретанкур. – Девушке гораздо легче выманить мужчину на улицу. Она красивая?
– Да. Но я думаю, что Мари-Бель только принимает и передает сведения. Не думаю, что она знает все. Она наивна, болтлива, вряд ли Дамас доверяет ей, а может, хочет ее защитить.
– Мужское дело, так, что ли? – сурово заметила Ретанкур. – Дело для суперменов?
– В том-то все и дело. Притормозите, Ретанкур. Гасите фары.
Таксист высадил юношу у канала Сен-Мартен на безлюдной набережной Жеммап.
– Тихий уголок, ничего не скажешь, – проговорил Адамберг.
– Ждет, пока такси уедет, прежде чем идти к себе, – предположила Ретанкур. – Супермен осторожничает. По-моему, он дал не тот адрес и пойдет пешком.
– Следуйте за ним, не включая фар, – велел Адамберг, когда молодой человек тронулся в путь. – Так. Стоп.
– Сама вижу, черт, – выругалась Ретанкур.
Эсталер с ужасом воззрился на Виолетту. Разве можно так разговаривать с шефом.
– Простите, – проворчала Ретанкур, – вырвалось. Я правда видела. Я хорошо вижу в темноте. Парень остановился. Ждет у канала. Заснул он там, что ли?
Протиснувшись между двумя лейтенантами, Адамберг несколько секунд осматривался кругом.
– Я выхожу. Постараюсь встать как можно ближе к нему, за рекламным щитом.
– За тем, с чашкой кофе? – спросила Ретанкур. – «Умереть от удовольствия»? Не слишком бодрящая вывеска, чтобы за ней прятаться.
– У вас и правда хороший глаз, лейтенант.
– Вижу, когда захочу. Могу даже сказать, что там вокруг гравий, шуршать будет. Супермен закурил. По-моему, он кого-то ждет.
– А может, воздухом дышит или думает. Встаньте шагах в сорока от меня, один справа, другой слева.
Адамберг бесшумно вышел из машины и приблизился к тонкой фигуре, стоящей на берегу. Метров за тридцать он снял ботинки, прошел по гравию и спрятался за плакатом «Умереть от удовольствия». Здесь было темно, и канал был почти не виден. Адамберг посмотрел вверх и увидел, что три ближайших фонаря разбиты. Может, парень здесь вовсе не за тем, чтоб проветриться. Юноша бросил окурок в воду, хрустнул суставами одной руки, за тем другой, всматриваясь в набережную по левой стороне. Адамберг проследил за его взглядом. Издалека опасливо приближалась чья-то длинная, узкая тень. Это был мужчина, старик, он внимательно глядел себе под ноги. Четвертый Журно? Дядя? Двоюродный дед?