ВАЛЕНТИН. Не хочу умирать!!!! Не хочу умирать!!!! Не хочу-у-у!!!!
ЛЮДМИЛА. Да что ж ты будешь делать с ним? (Втащила Валентина в комнату, усадила на диван, прижала к себе, гладит, целует.) Да сядь, да сядь ты, я сама реву! Вот, вот, спи на моем плече, сижа спи, горе, сережка луковая. Что ж ты так плачешь-то, рёвушка-коровушка? Я и не думала, что люди — не мужики, а вообще люди — могут так выть, рыдать, не рыдать, а стонать, выть, просто — будто смерть, похороны, что ж ты плачешь-то так, не надо, не надо, миленький, не надо, не надо, не надо, не надо…
Людмила прижимает к себе Валентина, гладит его, плачет.
Господи, за что нам муки, за что мучаемся, зачем живем, чего бегаем туда-сюда, чего ищем, чего хотим, чего, чего, чего, Господи мой Боженька…
Людмила, поддерживая Валентина, повела его на кухню, уложила на раскладушку, одеялом его накрыла. Села рядом.
Сядь, ложись, ну-ка тихо, что такое, раскричался, ну? Вот, раскричался, расплакался, а у самого — кольцо в ухо, пираты все кольца в ухе носили, а пираты все мужики были, они не плакали, понимаешь? Я читала в детстве книжку про пиратов… (Плачет.) У нас вот в кассе девка молодая одна работает — Ленка. Дура такая, Ленка-подними-коленку. Как что не так, как с кем поругалась — она сразу бежит домой, дома жалуется мужу своему. А он прибегает, и — давай сразу орать на всех начинает, руками машет, разборки делать всякие. Какая она счастливая, наша Ленка. Какая…
Людмила сидит рядом с Валентином, гладит его.
Евгений проснулся, слышал всё. Сидит за столом в коридоре, курит.
ЕВГЕНИЙ. (Громко.) Почему это?
ЛЮДМИЛА. Потому что. Потому. Потому что ей — есть кому за неё заступиться…
Евгений встал, семечки щелкает, шатается по коридору, все двери открывает, стенки гладит. Вошёл в комнату, где Марксина и Энгельсина. Марксина не спит, сидит с игрушкой в руках, смотрит на Евгения.
ЕВГЕНИЙ. Не спишь, бабка? На посту сидишь, мезозой? Дембельский аккорд у тебя? Сторожишь, чтоб твоё не украли? Правильно, сторожи, тут кругом ворюги! Не спи, мандавошка старая! Пост сдал — пост принял! Часовые Родины! Шагом марш! Да здравствует! Ура! (Заглянул в комнату к Анжелике.) Сидишь, шалашовка? Жертву высматриваешь? Ну, погодите у меня…
Пришёл на кухню. Взял Валентина за плечи, поднял с раскладушки.
ЛЮДМИЛА. Ну что тебе? Закурить надо? На. Дам я тебе закурить.
ЕВГЕНИЙ. Не надо мне закурить. Бросил. (Трясёт Валентина.) Вставай, едь. Всё, кончилось твоё. Иди.
ЛЮДМИЛА. Да отстань ты от него.
ЕВГЕНИЙ. Ему ехать надо.
ВАЛЕНТИН. Я ехать не могу, ноги не держут.
ЕВГЕНИЙ. Ехать надо туда, куда ты ехать собрался.
ВАЛЕНТИН. Не тыкал бы ты мне, товарищ солдат. Не люблю. Я ж старик в твоих глазах. Поуважай, я в два раза тебя старше.
ЕВГЕНИЙ. Аферюгам тыкаю. Медицинский инструмент у тебя во всех карманах и марганцовка. Как тебе не тыкать — ты пьяный в уматину, раз, ты к тому же аферюга — два, кричишь на улицу — разбудил людей, всю мою роту! — три.
ВАЛЕНТИН. Я не аферюга.
ЕВГЕНИЙ. Как же ты не аферюга. Ты междуножное пирожное, понял?! Ты хотел на ней жениться, и сюда переехать. Но не выйдет! Я сюда перееду. Я ей прощу всё. Прощу, что она с тобой запрещённым способом, прощу…
ВАЛЕНТИН. Идиот ты, даже жалко тебя…
ЕВГЕНИЙ. (Щелкает семечки, плюёт в Валентина.) Подожди, я ещё с тобой поговорю потом за такие слова. Ты собирайся давай, собирайся, не надейся остаться, потряси березку, бери свои трусы с неё, и улепётывай, окольцованый, пидерштейн. Думаешь, она будет твоя жена? Не будет. Анжелка будет моя жена. Мы с ней будем тут жить. Я тут всё перестрою.
ЛЮДМИЛА. Ты перестроишь. Ну, чего? Драться хочешь? Ну, иди дерись в другом месте, хватит мне тут, опять да заново.
ЕВГЕНИЙ. Ты чего у ней прижался? Ты чего сопишь? Под бок пригрелся? Уйди, уйди, уйди, уйди отсюда!!!
АНЖЕЛИКА. (Пришла на кухню.) Не трогай их, дурак, пусть сидят.
ЕВГЕНИЙ. И ты тявкаешь? Ну, хорошо. Только и обзывают меня — дурак да идиот! Я, гляжу, вы все чётко на меня окрысились, ага? Только скажите еще слово — я вас сдам в милицию! Нет, напишу на вас заяву в военную прокуратуру, что вы весь наш «Град» военный споили, самогонкой торгуете солдатам, вот так! Так что — молчите лучше, ежли за решетку не хочете!
ЛЮДМИЛА. Лучше б ты и дальше смеялся, парень.
ЕВГЕНИЙ. Насмеялся уже, молчи, старая лярва. Ты меня ударила сегодня! Я тебе не прощу! Думаешь, так тебе с рук сойдёт?! Я сейчас вам тут устрою установку «Град», я покажу вам, как она работает! (Щелкает семечки, плюёт их в Анжелику, в Людмилу.) Вы тут притонище устроили! Самогоном торгуете! «Голубых» плодите, в квартиранты берете! Не доносите на них! Я вам покажу! Зачем он к ней прижался? А ну — упал-отжался! (Анжелике.) Ты зачем с ним тискалась, сучка, отвечай? Всем даёшь? Я тебе буду муж, я тебе покажу сейчас, кто в семье главный и как муж свою жену учить должен и как она должна ему подчиняться! Я вас, проститутки такие, сейчас проучу!!! Или вы честные давалки?! А?! Лоси позорные, соски ужасные, сандали рваные, урыли все отсюда!!! Что, прижухли сразу?! (Валентину.) А ну дал мне быстро закурить?!