Позади Перевозчика выпрыгнула из клубов пара и приземлилась на конек крыши уцелевшего дома знакомая коренастая фигура. Капитан Аккерман. Живой. Лицо, залитое кровью титанов, — алая маска демона. Сильнейший воин человечества настиг добычу. Зик обернулся. И увидел в глазах цвета грозы свою скорую смерть. В этом у Эрена сомнений не было.
— Что ж, сегодня у нас ничья! — Здоровая рука натянула удила, разворачивая прочь неразумного монстра. Рокот осыпающихся кирпичей. Братец отступил…
Ебать! Он чего, навернулся со скамейки? Перед глазами шероховатая серость плитки, слабо освещенная фонарем напротив. Локоть болит, падла. Похоже, в этом мире у него регенерация отсутствует. Ну чо за хрень? Мысли в затуманенной башке потихоньку сортировались, раскладываясь по файлам. Все нормально. Все хорошо. Здесь Зигфрид Йегер — старший сводный брат. Не особо няша, но и не душнила. Умный, сдержанный. Помогал с матешей и физикой. Закончил какой-то там Московский стоматологический универ, сейчас работает в клинике «ОстроЗуб». Закидывает в инсту фотки то на фоне «лексуса в целлофане», то на фоне Колизея. В Рим слетал с подружкой-Ленкой. Мутная чува. Липнет к нему утиными губами, у самой же в глазах счетчик банкнот тарахтит. А папа думал — Зигги вернется к нему, в горбольницу. Ерен сел. Плитка холодила жопу. Как бы добраться домой?.. Новая память подсуетилась с подсказкой — за углом есть остановка тридцать четвертого автобуса. На нем можно доехать до улицы Ворошиловского стрелка. Там квартирка, оставшаяся от бабушки с дедушкой, куда переехал сразу после того, как сказал родителям — он не полетит в Питер на последний тур конкурса потому, что влюбился. Вот взял и вывалил за мирным субботним ужином. Удивила реакция мамы. Два года назад она холодно восприняла камин-аут сына. Резко встала из-за стола, не обратив внимания на тонко звякнувшую об пол вилку, хлопнула дверью. Отец, приемный отец, долго успокаивал ревущего в голос Ерена, капал в стакан для сока вонючие капли, гладил по голове, неуклюже хлопал по плечу, приговаривая: «Она не злится, просто характер у твоей мамы… сам знаешь. Даже мэр ее побаивается». И лампа под потолком светила на недоеденный шницель испуганно и печально. Ужин в тот вечер Ерен так и не осилил — накрыв пленкой, отправил тарелку в холодильник. А сейчас события развернулись в другую сторону. Мать подорвалась с дивана, схватив пульт, вырубила новости и заметалась, меряя залу широкими шагами.
— Просрал шанс на нормальную жизнь. Поздравляю! Победа на конкурсе — возможность уехать отсюда в Европу. Сам же писал, что даже в Волгограде тусили немцы, французы, англичане — таланты выискивали. Выиграй последний этап — дороги открыты… Блять! — В панике Ерен переглянулся с отчимом и вжался в мягкую спинку дивана: последний раз благовоспитанная маман материлась полтора года назад по случаю рухнувшего Фермерского рынка, который построила компания Лобова. — Я не возражала, когда связался с этим алкашом Дотом и учился у него бить тату. Видела рисунки и понимала — они волшебны. У тебя настоящий дар… — Она застыла, глядя в ночь за окном. Внезапно наступившую тишину боязливо нарушал гудящий кондер. Прохладный воздух шевелил прозрачную органзу штор. — Аккерман бросит тебя через год или два. Ему придется жениться — это хорошо для карьеры. И что тогда? Будете трахаться на работе в подсобке с полотенцами и шампунями? А? Я смирилась с тем, что родила гея, но то, что родила идиота… Хочешь — сливай жизнь в сортир! — Органза трепетно взметнулась вслед разгневанной.
— Привет, дырявый!
Ерен выпал из воспоминаний и обнаружил себя в темном переулке. Недалеко фонарь маняще подсвечивал остановку. Но гораздо ближе стоял в раскоряку Ромка-Броневик. Пипяо! Главный гомофоб Елды-Марлийска наебенился и рвался в бой. Треники топорщились на коленках. Кепарь съехал на ухо. Налитые водярой глазенки. Ромку шатнуло вбок, и он ухватился за выступ Аккермановского дома. Хм… Бывший зек по кличке Дот научил не только бить татухи: еще преподал несколько уроков беспощадной тюремной драки, заточенной под угандошить любого быка и свалить, пока тот отдыхает в собственной кровище. Броневик попер тупо и прямо, убежденный в собственной святости и несокрушимости. Выставив кулачища вперед. Ерен легко увернулся от убойного хука правой. Проскользнув под рукой, оказался в тылу у противника. Лягнул пяткой под колено, добавил локтем в почку. Бухарик свалился с воплем на четвереньки. Готово. А теперь пулей к остановке. Тем более, автобус уже подъезжает. Двери фыркнули, оставляя позади матерящийся Броневик. Ерен вытащил из внутреннего кармана джинсовой ветровки бумажник. Железная палка турникета лязгнула, пропуская. На карточке еще остались поездки. Повезло.
Ешкина мышь! Ведь лысый Дот — тот самый Дот Пиксис, глава Южного военного округа. А здесь Ерен даже имени его не знает. Только погоняло.
На потертую синеву велюрового сидения он рухнул без сил. Мало того, что тут оказался пидорком, до кучи на четыре года старше себя из мира титанов. «Но ведь помнишь, как здесь прожил это время?..» Предательская мысля постучала в лобешник риторическим вопросом. А ебись оно вприсядку! Нужно отыскать Микасу!
— Свалил с вписки? — Ерен дернулся на мелодичный, чуть насмешливый голос. Сидящая напротив у окна девушка вытаскивала из ушей беспроводные наушники — одно из многих чудес этого мира. — Не зашло?
Симпатичная. Ухоженные пепельные волосы рассыпались по рубашке в шотландскую клетку кончиками цвета пыльной розы. Пухлые губы поблескивали такой же помадой. Аккуратные стрелки. Мягкие темно-серые глаза. Почему ни разу не видел ее в «Розе»? Все городские куколки к ним бегают не реже двух раз в месяц… Закинув наушники в кофейную сумочку, девушка вопросительно улыбнулась, накручивая на тоненький пальчик длинную прядь. Матовый лунный маник — Имир такой делает. Но на ее работу не похоже. Ни фига непонятно! В гости к кому-то приехала, что ли? «До тебя доходит, тупень, что симпатичная барышня желает познакомиться, а ты прикидываешь — где она ноготочки делает? Так думают исключительно натуральные натуралы!» — собственные мысли откровенно стебали.
— Да весь день такой себе… Извини? — удалось выдавить наружу.
Девушка резко отвернулась и уставилась в темноту за окном, изредка разрезаемую светом фар припозднившихся авто. «…следующая остановка — улица Ворошилова» — четко донеслось из динамиков. Новая память подсказала — улицей Ворошиловского стрелка ее стали называть два года назад: пастор кирхи Святого Себастьяна Ник накидался двадцать пятого декабря, встал посреди церковного дворика и принялся палить из сайги* по утреннему солнышку в честь рождения Иисуса. Разруливать ботву прикатил сам Захарченко… В этой реальности Майк Закариус выглядел почти так же — разве что стригся под бобрик. Непривычно. Там они служили вместе в Разведкорпусе, а здесь едва знакомы. «Остановка…» — приятный женский голос напомнил бывшему рядовому, где тот находится. С тихим шипением двери сложились внутрь, Ерен вывалился в ночь и понесся к бетонной десятиэтажке. Пока не вляпался в очередной трындец с прицепом.
С лифтом проблем не возникло.
Палец сам тиснул кнопку с цифрой семь.
После смерти бабушки с дедушкой маман сдавала квартиру несколько лет — пусть приносит копеечку. А когда Ерен совершил фееричный выход из шкафа, отчим уговорил ее подарить драгоценные квадратные метры сыну. Блин, папа Гриша понимает его лучше, чем родная маман! Ремонт сделали быстро, бюджетно и силами Департамента градостроительства Елды-Марлийска. Ачотакова? — если в кресле начальника сидит Карла Йегер. Стильно-модно-молодежно не получилось, зато в ванной не протекало и зеркальные двери встроенного шкафа не падали при попытке закинуть шмот. Ёлкин дрын! Он словно дома и… в незнакомом месте. Просторная комната, оклеенная сливочными обоями, ни фига не походила на казарму. Бежевый диван, низкий ореховый столик, на котором валяется пульт от плазмы, висящей на стене. Под черным прямоугольником — длинная тумба согревающего цвета какао с молоком. На кухне хранится запас всех сортов, которые можно раздобыть в этом подзалупинске. Вкусно вечером налить в керамический бокал густой напиток, накидать зефирок и посыпать сверху смесью корицы с кардамоном. В мире вечной войны с титанами такого рядом не валялось… В ответ на сладкие мысли желудок тоскливо заурчал. Ерен двинул на кухню. Поставив чайник, вернулся в прихожку. Вытащил из ветровки смартфон. Надо отыскать Микасу. Ну хотя бы попытаться. Часы равнодушно показали половину двенадцатого. С чего бы начать? Искать в инсте? — там у всех ники. Сунуться в тви? — ха-ха-ха! Не вконтач же лезть… Чайник отвлек настырным свистом. Бросив две ложки ароматно-шоколадного порошка в кружку, нашарил на полке пакет с ванильными зефирками и навалил с горкой. На боку посудины Дэдпул ехидно показывал язык и помогать с поиском явно не собирался. Ой, бля! Основательно порывшись у себя в голове и в блокноте, откопал пароль страницы на Фейсбуке. Набранная наугад латиницей фамилия на изи выдала результат. Нихуясе! Микаса в Голливуде?! Правда, не Микаса, а Микаэла Аккерман, начинающая актриса, веганка, активистка «зеленого» движа и прочая попиздота. Здесь его названная сестра была энергична, успешна, позитивна и эффективна. Об этом ее страница вопила фотками с митингов в защиту оленей, тюленей и мирового океана. А еще рядом терся здоровенный чувак — черный как головешка. Похоже, Ерена-Эрена тут не ждали. А пошло оно все в ежовую жопку! Он открыл мессенджер и написал наугад: «Hi!». Ответ пришел мгновенно: «How are you? I didn’t know where are you been». Микасе явно не спалось на другом конце географии. Они переписывались около часа. Сначала завалили друг друга сумбурными фразами, вроде: «Аre you okay?», «I jumped out of my skin!». Затем Мики затихла. Даже через дисплей ощущалась электрическая напряженность паузы. Затем прилетела целая простыня. Она писала, что помнит и бой, и крышу, и едва дышащего Армина, и командора, истекающего кровью, и сухую усталость слов капитана: «Сыворотку получит Арлерт»… но… Но у нее здесь другая жизнь, карьера, бойфренд. Она позавчера прилетела в Лондон на съемки нового Бэтмена, будет работать с Робертом Паттинсоном, играть Женщину-Кошку — свою первую главную роль. Карьера. Контракт. Она не может приехать к Ерену, погубить мечту… Новая пауза заполнила кухоньку колкими разрядами тревоги. Потом снова замельтешили точки. Эта часть была набрана русской раскладкой: «Я помню город Марли, река Волга и страна, где родился. Знать — ты мой любимый брат в мире титанов. Мы обязательно встретится. Я прислать приглашение в посольство потом. Простить меня?». Пальцы замерли над вытянутым полем с мигающим курсором. «Да. Я тоже люблю тебя, сестра». А что еще Ерен мог ответить незнакомой чуве, уверенно идущей к славе, красным дорожкам кинофестов, золотой статуэтке Оскара… чо там, блин, еще?! Он выключил смартфон, положил на середину стола. Обычный гаджет жег холодом, хлестал отрезанными по живому нитями, которые связывали их с детства. В другой вселенной.