Есть крайность: прознаем, что человек слег в тяжком недуге, и в гастроном за полезным, вкусным, свежим, а из гастронома - с визитом к нему. Считается хорошим тоном навестить умирающего. А сняв в прихожей пальто, выслушав, что больной плох, гемоглобин на нуле, пульс еле прослушивается, пристегнуть к себе совсем неподобающее ситуации безпечное выражение лица:
- Ну, когда на лыжах пойдем? Я тебя жду, так и знай, хватит залеживаться...
Или:
- Весна скоро... Отвезем тебя на дачу, будешь за грибами ходить.
Больной слабо улыбается. Он знает, что неизлечимо болен, но не хочет огорчать визитера. А визитер не хочет огорчать больного. Ситуация, очень напоминающая игру в подкидного дурака.
Последние дни жизни слишком серьезны, ответственны и даже велики, чтобы разбавлять их лицемерными улыбками и пустословием. На Руси в таких случаях всегда приходил на помощь батюшка из ближайшего храма. Сердцевед-священник хорошо знает, как и о чем повести беседу с умирающим. Он найдет нужные слова и будут они утешением. Даже если больной не был любителем посещать Божий храм, священник объяснит ему, что надо торопиться, надо наверстывать, Господь потому и отодвигает последний час, чтобы успеть.
Есть такое великое таинство - соборование. Почему-то бытует мнение, что соборуют человека перед самой смертью и многие боятся этого таинства, считая его почти что мистическим знаком смерти. На деле же все совершенно не так. Обычно в дни Великого поста во всех храмах совершается соборование, оно называется еще елеосвящением. Цель его - исцеление и прощение грехов. Люди соборуются каждый год, в подкрепление своих немощных сил. Священник читает особые молитвы, (обычно участвуют семь священников), помазует елеем лицо и руки молящихся. Но часто нам недосуг прийти в храм для соборования. И вот уже тяжко больны... Теперь близкому человеку следует поторопиться и пособоровать больного. После этого таинства ему станет обязательно легче, физические страдания облегчатся и духовные силы окрепнут. И, конечно, исповедь и таинство Причастия. Без них не подготовиться достойно к последнему часу.
Бывает, человек изболевшийся, притихший под бременем собственных мук, сам заводит разговор о смерти. Отдает распоряжение, размышляет, как будут жить без него его родные. Важно и по-христиански правильно поддержать этот разговор, а не махать руками - дескать, что надумал, гони от себя дурные мысли. Хорошо взять за привычку читать больному Евангелие, Псалтирь и, конечно, молиться. Почти в любом православном молитвослове есть канон за болящего, хорошо читать этот канон дома. И акафисты, которые тоже есть в молитвословах. Чтение акафистов очень укрепляет и самого болящего, и того, кто взял на себя молитвенный подвиг.
Есть много случаев чудесного исцеления тяжелых больных по молитвам родных и близких. Знаю, например, как был вымолен почти безнадежный больной. Друзья его каждый вечер по благословению священника одновременно в определенное время читали определенную главу Евангелия и молились. Молились сразу несколько человек, в разных городах, каждый вечер... Это был молитвенный подвиг ради того, кого любят. Случаев чудотворных молитв множество. Они описаны в духовных книгах, но еще больше неописанных, а хранящихся в сердцах православных. Многие исцеленные по молитвам близких мгновенно обращались к Господу и уже всю оставшуюся жизнь с Ним не расставались.
Отцы Церкви называют жизнь приготовлением к смерти. Среди православных разговор о смерти считается естественным, нормальным. А неверующие боятся самого этого слова и даже придумали себе некий код, чтобы не произносить его - "если что случится"... Для верующего смерть - тайна, для неверующего - крах, мгновенно лишающий смысла даже очень долгую жизнь. Поэтому особенно тяжелое бремя ложится на родных неверующего больного. Но ведь и здесь Божий промысел. Господь призывает к Себе всех. Но одни замечают эти призывы, делают выводы, переосмысливают пережитое, другие не хотят замечать. Но Господня любовь безгранична, и после долгих призывов посылается человеку болезнь. И в болезни творятся чудеса. Человек вдруг осознает себя чадом Божьим, вдруг ужасается пустоте прожитых дней и просит, в слезной молитве просит дать ему время достойно подготовиться к смертному часу. Господь дает. Многие подвижники благочестия считали за великую милость поболеть, "выболеть" перед смертью грехи, а вот внезапная кончина почитается нередко страшным наказанием. "Смерть грешников люта", - говорится в Псалтири. Значит, не только жизнь благочестивую дарует Господь, но и смерть благочестивую. Великомученица Варвара как раз та самая святая, которой молятся о том, чтобы не умереть внезапно, без исповеди и святого Причастия. Чтобы миловал Господь от скоропостижной смерти, молятся священномученику Харалампию и священномученику епископу Персидскому Садоку. А преподобному Афанасию Афонскому молятся о скорейшем определении участи тяжко болящего.
Конечно, не только домашняя молитва нужна, но и храмовая. О болящих заказываются сорокоусты, подаются записочки на литургию, служатся молебны. Церковь не оставляет без своего попечения ни здоровых, ни больных. Может, стоит как раз и рассказать немощному близкому человеку о том, что есть особая милость, что не умер он внезапно, а болезнью искупает грехи свои, а раз есть время - есть надежда...
Конечно, тяжело видеть страдания близкого. Не всегда хватает нам выдержки и такта, простого терпения. Но ведь Господь благословил нас понести скорби близкого и этим дает надежду и нам. Каждому из нас есть в чем повиниться перед умирающим. Не хватало времени, желания, любви быть рядом, выслушать, подставить плечо. Легко впускались в сердце обиды, расцветающие там пышным цветом. Вот тебе время - кайся. Вот тебе время - наверстывай упущенное. Смотри в глаза человеку, который был тебе и не друг, и не враг, а так... Плачь вместе с ним, вместе с ним кайся.
Неизлечимого больного, умирающего человека не надо оставлять одного. Пока он способен разговаривать, говорите с ним тихонечко, не скупитесь на ласковые слова, но только не лицемерьте. Приучите его к вашей молитве о нем, к тому, что в дом заглядывает священник для исповеди, пусть вспоминает все грехи и торопится покаяться в них перед смертью. А наступит уже последний час - превозмогите собственную усталость и отчаянье, попросите прощения, приведите попрощаться детей и читайте молебный канон при разлучении души от тела (он есть в молитвословах).
Достойно выполнив перед тяжко больным свой долг быть рядом с ним до конца, мы тут же встаем на новое послушание: помогаем ему перейти грань от жизни земной к жизни вечной. Этот период труден, страшен и мучителен. Но только для тех, кто не оставил на земле терпеливых за себя молитвенников.
"Ибо мы видели звезду..."
Серая слякоть столичного января. Тяжелеет от сырости обувь. Усталые тучи, измучившись от однообразия, почти подползают к холодному, в проплешинах, асфальту. Издерганные от многолюдья, нервные женщины в сатиновых халатах гоняют в вестибюлях метро лужи. Тоска уже совсем подбирается в душу, но что-то очень знакомое, подзабытое не пускает. И она растерянно мечется рядом, не понимая в чем дело.
Но я то знаю. Через несколько дней придет обязательный, поперек всех прогнозов, рождественский мороз. Он заставит вспомнить о старых, свалявшихся свитерах, вернет утерянный смысл чашке горячего, обжигающего руки чая, и обязательно разрисует наши окна. Управившись с веселой своей суетой, по-хозяйски заглянув в натопленные и пахнущие пирогами дома, он основательно, хотя и ненадолго, повиснет голубой, похрустывающей на ветру, дымкой над нашими православными жилищами. Я зажгу самую главную в моем доме свечу и в тепле ее торжественного света открою самую главную в моем доме книгу. На обложке ее в который раз с тихой радостью прочитаю: "В благословение и на молитвенную память о Святой Земле..."