— Жасмин, — сказал Камран и, облегченно вздохнув, опустил веки.
На глазах Каринэ появились слезы.
— Да. Твою Жасмин.
Ярко светило солнце, вершины гор пронзали синее небо. В расщелинах скал колыхались нежные цветы. С Асмик был ее сын. И все же ее ничего не радовало. Она не знала, что делать и куда идти. Скорбь связала ее по рукам и ногам невидимыми веревками. Асмик старалась улыбаться Тиграну, тогда как в ее душе стыл ужас. Да, она должна чувствовать себя счастливой: она прощена Богом и людьми. Судьба совершила немыслимое — вернула ей детей. Но Камран, Камран… Потеряв возлюбленного, Асмик с новой силой осознала свое одиночество. Люди, находившиеся рядом, казались тенями. Она не мешкая бросилась бы вниз со скалы, если б ее руку не сжимала рука сына.
Асет и другие мужчины шли по тропе, время от времени посматривая вниз, туда, где извивалась голубая лента реки. Они о чем-то переговаривались и совещались. Асмик знала, что они уже забыли о Камране, и не только потому, что в глубине души никогда не переставали считать его чужаком. Внезапные горести, трагические потери привычны во времена, когда война подобна огню, что бежит по соломе, когда у стервятников больше пищи, чем у людей!
— Мама, — сказал Тигран, чье чуткое ухо раньше остальных уловило посторонние звуки, — похоже, кто-то движется по берегу.
Он был прав: громко кричали вспугнутые птицы, а затем ветер донес с берега человеческий голос. Мужчины и мальчик с матерью спустились ниже и увидели женщину — она медленно шла по тропинке вдоль реки, ведя за руку маленькую девочку.
Тигран приложил ладони ко рту и крикнул:
— Эй!
Женщина испуганно вскинула голову и остановилась.
— Тетя Гаянэ! — удивленно и радостно воскликнул Тигран и, не дожидаясь позволения старших, побежал вниз.
Асмик последовала за сыном, зная, что сейчас Бог одарит ее еще одним чудом.
Когда женщина увидела свою дочь, она замерла, не в силах сделать и шага, и лишь протянула руки.
— Сусанна! Доченька!
Девочка испуганно прижалась к Гаянэ. За годы разлуки ребенок забыл свою мать.
Гаянэ на мгновение застыла, скованная страхом. Она смотрела на Асмик как на мертвеца. Обняв рукой притихшую Сусанну, женщина притянула ее к себе, а затем наклонилась к ней, что-то шепча. Потом вновь подняла голову. Взгляды женщин встретились. В глазах Гаянэ были неверие, непонимание, усталость, упрек, тогда как во взоре Асмик — лишь ослепительный свет, свет любви и жизни.
— Мама жива! — воскликнул Тигран и обратился к сестре: — Сусанна, это же я! Ты нас не узнаешь?
Гаянэ слегка пошатнулась от внезапно отпустившего напряжения, и в ее взгляде появился оттенок обреченности.
— Да, Сусанна, — с большим усилием произнесла женщина, — это твоя настоящая мама.
— Пусть немного привыкнет. — В глазах Асмик стояли слезы. — Она так сильно выросла! Ты взяла ее к себе. Благодарю тебя.
— Это сделал мой муж. Его решение далось мне нелегко. Но теперь я люблю Сусанну как собственную дочь.
— Где Вардан? — спросила Асмик.
Гаянэ облизнула пересохшие от волнения губы и глухо произнесла:
— Не знаю. Возможно, он уже добрался до дома.
— Прости, — промолвила Асмик. — Я причинила тебе много горя. Обещаю, что отныне то, что принадлежит тебе, будет только твоим. Позволь нам проводить тебя домой.
— Ты хочешь увидеть Вардана?
— Я должна поблагодарить его и Каринэ за то, что они для меня сделали.
— Хорошо, — ответила Гаянэ.
— Что с вами случилось?
Гаянэ коротко рассказала. Когда перед мысленным взором Асмик предстали картины, которые таились за скупыми словами женщины, у нее потемнело в глазах. Внезапно она бросилась к Гаянэ и обняла ее, что было неожиданно для обеих: за минувшие годы Асмик отвыкла столь бурно и откровенно выражать свои чувства, а жена Вардана всегда относилась к ней как к сопернице.
— Ты спасла мою дочь!
Гаянэ отстранилась.
— Разве ты на моем месте не сделала бы то же самое? — сказала она и оглянулась на мужчин. Они не двигались и ничего не говорили, но их лица и взгляды были полны понимания и сочувствия.
— Не знаю, — прошептала Асмик.
— Что это за люди? — спросила Гаянэ.
— Война сделала их воинами. Я с ними.
— Ты? Кто же ты теперь? — прошептала потрясенная женщина.
— Сейчас я уже не могу ответить, кто я, — сказала Асмик и повернулась к Асету: — Что нам делать? Я хочу вернуться в Луйс. Мы… должны проститься?
Казалось, она впервые по-настоящему поняла, как много им пришлось пережить вместе, почувствовала, что эти немногословные, суровые, порой казавшиеся жестокими люди стали для нее второй семьей. Они приняли ее к себе, любили и защищали как могли, помогая излечиться от горя.