После девяностых, те, кто физически выжил — представляют собой страшное зрелище, к которому лучше всего подходит определение Чингиза Айтматова «манкурты». Представители села — из-за голодухи вынужденные перебраться в город, где работы тоже для них не было, в городе — часть из них пошла в криминал, часть — начала перебиваться поденщиной, не имея никаких жизненных перспектив и четко осознавая это. Это люди, выброшенные из крестьянской общины, но не ставшие горожанами, люди, которые утратили довольно целомудренную общинную, сельскую культуру, но не приобрели свойственных горожанам уважения друг к другу, к закону, к личному пространству. Это люди, на глазах у которых разворовывался и их родной колхоз, и в целом страна — и потому про закон им говорить бессмысленно. Поденная работа большинства из них — дает возможность перебиваться с хлеба на воду, но не включает ни в какой коллектив, а длительные периоды безработицы — предоставляют возможность делать все что угодно, не опасаясь ничего — терять то все равно нечего.
К представителям села — присоединились и деклассированные рабочие с разгромленных и разграбленных промышленных предприятий — точно так же, потерявшие трудовые коллективы, часто и навык квалифицированного труда, место и уважение в обществе. Два этих «человеческих потока» слились в крупных городах, образуя взрывоопасную (нечего терять) массу. Именно она, в сочетании с приехавшими с Галичины селянами — и составила костяк, «пехоту» майдана, а потом — и пушечное мясо гражданской войны.
Давайте, попытаемся сравнить три страны, Россию, Украину и Беларусь — с точки зрения того, что представляют из себя их общества и какова степень опасности этих обществ с точки зрения развития страны. Лучше всего дело обстоит в Беларуси — она пробыла в состоянии развала всего три года, и ей удалось сохранить как сельскую, так и индустриальную культуру советского типа. В Белоруссии не найти неприкаянных и готовых на все людей — кто-то при работе в селе, кто-то в городе, молодежь, которая не видит в Беларуси перспектив самореализации уезжает либо в Москву, либо в Варшаву или Стокгольм и таким образом не является фактором, создающим общественное напряжение. Поэтому — в Беларуси возможна бархатная революция, как в восточноевропейских странах, но Майдан — невозможен. Да, это разные вещи, совершенно.
В России — период распада длился дольше, мы потеряли сельскую культуру — но городскую хоть как-то, но сохранили. В России — есть провал в малых городах, и некоторых крупных, таких как Иваново — вот там катастрофа деиндустриализации и деградации сравнима с украинской. С другой стороны — в России есть сразу несколько «кластеров», территорий ускоренного развития, либо ресурсных территорий, притягивающих людей. Это Москва, Санкт-Петербург, Алтай, Татарстан, Башкортостан, Калуга, Псков, зоны нефтедобычи, южные области — Ростов, Краснодар, Ставрополь. В перспективе к ним видимо присоединятся Сибирь и Дальний Восток, подключившись к удовлетворению спроса более чем миллиардного китайского населения. Эти территории — предъявляют спрос на рабочую силу, как постоянную, так и вахтовым методом, там строится жилье, происходит социализация людей в крупном городе. Там есть производства, и есть нормальные трудовые коллективы. На селе и на провальных территориях (центральные области России, такие как Тульская, Ивановская, некоторые области в Поволжье — Курганская, Кировская, Мордовия) — происходят разнонаправленные процессы. Часть села продолжает вымирать. Часть — пользуется тем, что на село приходит бизнес и устраивается на работу: но уже на тех же принципах, что и городские работники. Примеров успешного бизнеса на селе полно, если это не так — то кто же тогда вырастил все то зерно, с которым мы вышли на первое место по объемам экспорта в мире? Часть селян — формирует бригады для отхожего промысла, строительного или нефтяного и работает вахтовым методом, привозя в село неплохие и по городским меркам деньги. В итоге — в России за счет работающей экономики все при деле, а вахтовый метод работы и центры ускоренного развития куда можно уехать— частично снимает демографическое напряжение с тех мест, где работы нет и все мрачно. Нет работы на месте — наймись на север, или подпиши контракт с армией, с полицией… в общем, личные траектории есть и их немало.