Полковник вспотел весь и сразу, жить ему оставалось всего ничего, сейчас противник выпустит ракету, увернуться от которой на таком расстоянии было невозможно. Хотя подождите, выполнить такой маневр на СУ-24 мог лишь один пилот. Это шанс.
Переключившись на общедоступную частоту, полковник произнес – Витька, Корниленко, ты? Да точно ты. Кроме тебя никто так не мог. Это я, Володя Семашко.
– Сокол-2, немедленно прекратить посторонние переговоры. Доложите обстановку – почти сразу раздался голос диспетчера в наушниках
– Ситуация критическая, нахожусь на прицеле, СУ-24 на хвосте, в 200 метрах – дисциплинированно ответил Семашко. Противник не стрелял, и у Семашко крепла надежда на спасение.
Подполковник запаса Виктор Корниленко Володю узнал. Это сейчас, в 50 лет, часто забывалось, что было месяц назад, а события юности помнилась выпукло и отчетливо. Да и как забыть Володьку, с которым два года спали на соседних койках в Харьковском военном авиационном училище, впервые напились, вместе сидели на губе, а главное, ощутили неуклонное притяжение неба. Они даже поженились почти одновременно сразу после выпуска и были свидетелями на свадьбах друг у друга.
Правда, потом не виделись больше 10 лет, но такова доля профессиональных военных: Семашко отправили за 6 тысяч километров в Хабаровский край, а Корниленко поближе – под Ивано-Франковск на Западной Украине. А ведь все могло случиться и наоборот, распредели их иначе.
В следующий раз им довелось свидится лишь в Москве, где оба обучались в Военной академии. Форма была похожа, хотя они уже и служили разным странам. Тогда на Украине проводилась военная реформа, и ходили слухи о возврате к званиям, принятым до революции. Семашко это веселило неимоверно, и он называл Виктора то господин хорунжий, то пан атаман.
Были они тогда в лучшем для мужиков возрасте, здоровья хватало и на пьянство, и на женщин, и на учебу, приобретенная же с годами мудрость позволяла не влипать в ненужные истории. Академию оба окончили на отлично, Семашко как всегда был первым в теории, а Корниленко получил высшие баллы по практике.
Но Москва была дорога Виктору другим. Именно здесь он встретил мать своего единственного сына. Уже ближе к концу обучения все тот же неугомонный Володька повел его к недавним выпускницам МАИ, и на какое-то время Виктору показалось, что он встретил свою судьбу в лице улыбчивой рыжеволосой Майи. Показалось. Две недели длился их роман, потом она узнала про жену Виктора и не смогла простить обмана.
Через год Виктор узнал от общих знакомых, что Майя уехала куда-то под Петербург и там родила очаровательного белобрысого малыша, зарегистрированного в ЗАГСе как Игорь Викторович. В другое время Виктор плюнул бы на все и поехал в Петербург, благо с женой они тогда уже жили отдельно, но в тот момент тяжело болела мать, да и точного адреса Майи никто не знал. Главным же препятствием была гордость, хотя по истечению лет Виктор назвал бы это упрямством или даже твердолобостью.
Корниленко, в отличии от Семашко, не должен быть летать не только сегодня, но и вообще уже никогда. 4 года назад он уволился в запас, возраст позволял, да и здоровье для летной работы уже не годилось, сидеть же на земле, перебирать бумажки и смотреть, как летают другие, он не хотел. Пенсия военного летчика безбедно жить не позволяла, да и бездельничать в 50 лет было стыдно. Помогли сослуживцы, в садовом кооперативе под Киевом нужен был председатель и Виктор подошел. Работа ему понравилось, бумаг было немного, а вот руками приходилось работать часто: подправить колодец, покрасить забор, почистить засорившуюся канаву. Корниленко вырос в крестьянской семье, и всю жизнь, пусть и неосознанно, скучал по такой немудренной физической работе и своему хозяйству.
Прийти уставшим вечером домой, затопить печку, налить заслуженные 50 грамм абрикосовой наливки, выпить, с аппетитом съесть и первое и второе, а потом не спеша попивать стакан за стаканом чай и вполуха слушать что-то бубнящий телевизор. Что может быть лучше? Четыре года пролетели незаметно.
В конце февраля, когда Виктор с удовольствием обдумывал план работ на весну и лето, на Украину пришла беда. Корниленко собрался одним днем и поехал в часть, где последние 5 лет служил замом комполка по летной работе. Из его учеников, которых он лично «ставил на крыло», большая часть погибла в первую неделю боев. Никому из них не было больше 30. Дети. В их возрасте он только начал что-то понимать в жизни.