— Ты ранен? — когда эта мысль пришла в мою голову, страх немного сдвинулся и уступил место жуткому любопытству на чаше весов, на которых абсолютно всегда перевешивает моя глупость, а не разум, которого у меня, судя по всему, нет.
— Замолчи.
— Если ты ранен, то тебе нужна помощь.
— Если ты не заткнёшься, я своими же руками вырву твоё сердце.
— Тебе больно?
— Тебя это не касается.
— Но тем не менее я здесь, а значит, я могу тебе помочь.
— Скажи, ты идиотка или только притворяешься?
Я сделала несколько неуверенных шагов в его сторону, но он резко подскочил и схватил меня за горло, прижимая обратно с такой силой, что я начала задыхаться.
— Тебе жить надоело, уголёк? Раз так, то посиди-ка немного в клетке и подумай над своим поведением.
Меня снова швырнули, как какую-то вещь. Только вот пока я пыталась откашляться, дверь захлопнулась, и я осталась совсем одна. Сердце билось как бешеное, а я действительно как маленький зверёк начала биться об стены, пытаясь выбраться. Это и правда было похоже на клетку: холодные железные прутья, бетонный пол и низкий потолок. Я даже не могла встать в полный рост. Но сейчас у меня бы и не получилось, потому что как только я убедилась в том, что он оставил меня здесь одну, ноги подкосились, и я, совершенно обессиленная, рухнула на пол.
— Помогите, пожалуйста… — через некоторое время, когда мой и без того хриплый голос, благодаря открытому нараспашку окну, окончательно сел, я просто облокотилась на прутья и, крепко вцепившись в них руками, не переставала шептать.
Горло болело, и, кажется, у меня поднялась температура, потому что я заметила, как вся дрожу, старательно укутываясь в своё пальто, которое уже не казалось мне таким тёплым. На виски давила жуткая боль, поэтому я сняла пальто, бросив его на пол, чтобы было хоть немного теплее, и легла, прижав колени к груди и накрывая себя своими крыльями. По щеке скатилась одинокая слеза, но я быстро смахнула её и закрыла глаза, надеясь, что проснусь уже дома в тёплой кровати, где за дверью специально тихо ходит Эмма, выполняя поручения моей матери.
Но время шло, а до сих пор не произошло совершенно ничего. Ни единого звука, шороха… Мне даже начало казаться, что тишина решила покончить со мной и свести с ума, потому что это у неё довольно неплохо получалось. Всё моё тело дрожало от жуткого холода, а дышать становилось всё труднее, потому что практически каждый мой вздох сопровождался кашлем. Сейчас я бы как никогда раньше радовалась кружечке чая, которая в нашей семье вписана в дневное расписание. Эмма заварила бы чай с мелиссой или листьями смородины, а я бы даже выпила две чашки вместо одной.
Я уже давно потеряла счёт времени, и даже страх потихоньку прошёл. В моей голове откуда-то появилась уверенность, что он не убьёт меня. Сделает больно, может быть, ранит, возможно, но не убьёт. У него было столько возможностей сделать это, но в конце концов я лежу здесь, живая и почти невредимая. Только мои нервы пострадали так сильно, что не мешало бы наведаться к психологу, если я смогу вернуться домой. Дом… Такое тёплое слово. Никогда раньше не замечала этого.
Спустя, как мне показалось, целую вечность, дверь скрипнула, но я уже не соображала, потому что глаза не желали открываться под тяжестью век, а я, из-за нехватки сил, начала отключаться и проваливаться в сон.
***
Что-то холодное прикоснулось к моей коже, от чего пробежал табун мурашек, и я проснулась. Горло болело так сильно, что мне даже казалось, что кто-то засунул туда острый нож, а дышать я не могла совсем, потому что нос заложило. Из-за того, что глаза сильно слезились, я лишь спустя какое-то время смогла осмотреться. Размытые фигуры стали чёткими предметами, и я поняла, что нахожусь в какой-то комнате с одним-единственным источником света в виде маленькой лампы на дальней тумбочке. Рядом со мной, на кровати, сидел тот самый парень в чёрном плаще. У меня даже не возникло сомнений, что это он, потому что я посмотрела в его глаза и увидела темноту. Я наконец-то смогла разглядеть его лицо… Кажется, он не намного старше меня. Такое необычное, я никак не могла отвести взгляд. Может, я и могла разглядеть его, но этот чёртов капюшон. Он так и не снял его, и это меня настораживало, но я решила сосредоточиться на другом. Прямой нос, острые скулы, которым, я уверена, позавидовала бы почти любая девушка. Как бы мне не хотелось делать такой вывод, но он действительно симпатичный.