К концу этой огромной тирады я даже начала задыхаться, поэтому сделала глубокий вдох и отвернулась от Йена, понимая, что сейчас совершенно не хочу видеть его. Единственное, на что я сейчас была способна — доковылять до дома и прямо в одежде и обуви упасть на кровать, закрыть глаза и провалиться в сон. Только вот стоило мне сделать шаг, как Йен схватил меня за запястье так сильно, что я невольно вскрикнула и развернулась к нему.
— Что ты сказала? — в его словах можно было чётко услышать удивление.
— Повторить с самого начала?
— Что ты нашла? — свет от фонаря отразился в его глазах, и мне даже показалось, что сейчас на меня смотрит не тот Йен, которого я успела узнать за столь короткое время, а какой-то другой человек, от которого у меня по всему телу пробежал холодок.
— Я пока что не уверена, что это то, что я хотела найти, но женщина из библиотеки сказала мне…
Меня прервал смех парня. Не крик, не ворчание, а смех… Я нахмурила брови и посмотрела на него вопросительным взглядом, на что он ничего не ответил и просто смотрел мне в глаза. Мне показалось, что он пытался разглядеть в них что-то.
— Ты хочешь сказать, что ходила в библиотеку, чтобы найти что-нибудь о… нас?
— Да, именно это я и хочу сказать. И если вдруг тебе интересно, то не пришла я вчера потому что уснула прямо в окружении книг, и, думаю, могла бы проспать ещё долго, если бы не эта милая женщина, которая разбудила меня.
— Ну и что мне с тобой делать, уголёк?
Глава 9. Потерянный и обречённая
— Ну и что мне с тобой делать, уголёк? — Йен тяжело вздохнул и отвернулся о меня, давая понять, что не настроен на разговор. Только вот сейчас мне это было нужно. Не знаю почему, но что-то внутри меня твердило, что я обязана поговорить с ним.
— Йен… — Не сейчас. Мне нужно идти, а тебе лучше бы вернуться домой.
Я не успела даже возразить, потому что парень буквально скрылся в темноте, не удостоив меня взглядом. Я надеялась, что он вернётся и хотя бы проводит меня до дома, но с той стороны, в которой скрылся Йен, на меня смотрела лишь темнота. Я глубоко вздохнула и пошла в сторону дома, жалея о том, что вообще ляпнула про эту книгу. Чёрт знает, что может взбрести в голову этого ненормального…
Я сдержала не один порыв развернуться и во всё горло закричать ему, какой он идиот. С каждой нашей встречей я путалась всё сильнее. Прямо сейчас меня трясёт от страха и негодования, потому что я не знаю, как мне к нему обращаться, как разговаривать с ним, я не знаю, что в его голове, не знаю, на что он способен… Иногда мне кажется, что я знаю его тысячу лет, а иногда понимаю, что между нами огромная пропасть, и всё, что я знаю об этом парне — лишь его имя и цвет его крыльев.
Мне совершенно не хотелось идти домой, потому что там мои мысли будут заняты только Джоном и его мерзким отцом, который мне никогда не нравился. Я точно знаю, что не смогу отвлечься на что-либо, но оставаться посреди тёмной улицы — ещё более ужасное решение. От воспоминаний, когда какой-то падший лапал всё моё тело, по спине пробежал холодок, поэтому я неосознанно ускорила шаг и вернулась домой, в комнату, которая, как мне показалось, пропахла мистером Пайпером. Пробираться в свою комнату, стараясь не скрипеть лестницей и не хлопать дверями, я уже привыкла, поэтому в очередной раз осторожно закрыла дверь в ванную и провела рукой по своим чёрным волосам. Сейчас мне не хотелось отрезать их или высветлить краской, наоборот, я как никогда хотела разобраться в том, что со мной не так. Что не так с Йеном…
Я уже давно перестала смотреть на стрелки часов, потому что была увлечена чтением дневника Мии, но меня не покидало странное чувство, от которого я никак не могла спрятаться даже под своим любимым пушистым одеялом. Со временем я начала попросту игнорировать его, но внутри меня остался осадочек, который буквально твердил мне: «Не к добру это, Джульетта». Я читала и читала, страница за страницей, пока меня не начало клонить в сон. Буквы расплывались, предложения превращались в непонятные наборы слов, и только тогда я решила спрятать дневник под матрас и лечь спать.
Я была уверена, что опять просплю до обеда, а потом буду выслушивать недовольства от мамы, но сегодняшняя ночь, а вернее то, что от неё осталось, прошла очень тяжело. Я то и дело просыпалась с давящим чувством в груди, то и дело боролась с тревожными снами. В конце концов, когда я в последний раз увидела на экране телефона время «6:17», решила, что ещё одна попытка нормально поспать не оправдается. Именно поэтому, не понимая ничего и не осознавая буквально всё окружающее, я почистила зубы, надела первую попавшуюся под руки одежду и спустилась вниз. Думаю, я не ожидала увидеть кого-либо, кроме Эммы, но за столом уже сидел папа. В его руках была свежая утренняя газета, а столовую заполнил аромат крепкого кофе. В желудке появилась острая боль, и только в этот момент я поняла, насколько голодная.