Однако все эти варианты пришлось признать чересчур неопрятными, шумными и подозрительными.
По другую сторону стола, в датском вертящемся кресле из вишневого дерева вырисовывался изящный силуэт Верити, занимавшей при Скотте должность личного помощника. Она щебетала без умолку, время от времени пробегая пальчиками с безупречным маникюром по клавиатуре ноутбука, если требовалось внести изменения в его повестку дня.
— Исполнительный директор из «Алькира-Данн» явится завтра к восьми тридцати со своим юристом, после этого у вас на конференц-связи будет представитель «Трасс энд Болдер». Он надеется, что мы выкупим контрольный пакет акций. Я с ним уже переговорила — у него нет никакого бизнес-плана, к тому же мы еще не до конца выяснили намерения конкурентов, так что надо заняться этим сегодня вечером. Если вам необходимо ознакомиться с его продукцией, у вас для этого найдется время перед деловой встречей за обедом. А теперь мне нужны ваши указания по поводу…
Она все трещала, трещала, трещала…
А под столом шариковая ручка все глубже впивалась в ладонь. Тык, тык, тык.
Пора бы уже остановиться, не то дыра будет насквозь.
Небо, расчерченное на квадраты бронзовыми оконными рамами, было грязно-серое, как сточная вода. Куда подевался сияющий полдень? Еще пара часов, и на улицах зажгутся фонари — огненная линия протянется от Гросвенор-стрит до самого Гайд-парка, освещая дорогу домой для всех, кроме таких, как он — ночных хищников, у которых протяженность дня не измеряется рассветами и закатами, зависит не от движения солнца, а исключительно от начала и окончания биржевых торгов.
Неожиданно до Скотта дошло, что настала тишина. Он вскинул взгляд — Верити умолкла на полуслове и смотрела на него как-то странно.
— Что? — спросил он.
— Вчерашний стартап. Мне нужно знать, желаете ли вы, чтобы я продолжила собирать информацию и связалась с их руководством.
Скотт попытался вспомнить вчерашний день, но не преуспел.
— У вас все в порядке? — На кукольном личике Верити отразилось беспокойство.
— В полном. — Он слабо улыбнулся. — Просто небольшие домашние неурядицы. Ничего серьезного. Да, назначь мне встречу. Что-то еще?
Верити снова покосилась на него и вернулась к экрану ноутбука. Отговорка, похоже, не убедила помощницу, но у нее хватило деликатности, чтобы отстать.
Тык, тык, тык.
У лежавшего на столе мобильника засветился экран, демонстрируя Скотту начало нового сообщения. Их, непрочитанных, скопилась уже длинная вереница.
Тык, тык, тык.
Он кивал Верити, не слушая, что та говорит, а сам уносился мыслями все дальше и дальше из офиса. Картинки в голове завихрились птичьей стайкой, слепя красками и вспышками света. Он увидел оранжевое солнце, прячущееся за венчиками пампасной травы. Мокрые отпечатки ног, быстро испаряющиеся на разогретых солнцем плитах.
Затем подушку, пухлую, мягкую. Указующий перст, тонкий, деликатный.
И звезды. Густой покров из звезд, рассыпанных на чистом сине-черном небе.
Скотт с трудом подавил острое желание ударить себя. Зашарил вокруг взглядом, словно искал, за что уцепиться, чтобы обрести опору. Сквозь застекленные стены его кабинета видны были сотрудники — муравьи, переползающие из комнаты в комнату, как в замедленной съемке. Приходили и уходили клиенты. Младший персонал то и дело выныривал в коридоры за вожделенными чашечками с эспрессо. А в приемной вдруг закачался в кадке огромный фикус, потому что за него пыталась пролезть вполне взрослая белокурая девушка.
Скотт пригляделся внимательнее. Померещилось? Нет. Его секретарша действительно решила спрятаться за фикусом. Внезапно из-под конторки выскочил маленький мальчик и радостно запрыгал на месте, нацелив палец на блондинку, которая выбрала не слишком надежное укрытие. Она прижала руку к груди, словно ее пронзила пуля, и повалилась на пол, а мальчишка с ликующим визгом уселся на нее верхом.
Скотт убрал шариковую ручку от своей ладони.
Он зачарованно наблюдал, как девушка барахтается, пытаясь встать на ноги. Вторую атаку она предотвратила фокусом: достала из-за уха малыша конфету, и тот ошеломленно вытаращил глаза. А Скотт впервые за долгое время искренне улыбнулся.