Шэннон Линч была его эндшпилем, а Джонни Кавана - ее.
Потому что, когда Джонни выполнил свое решение, это было все. Он не передумал и не сбежал. Я никогда не видел такого уровня приверженности ни от кого, не говоря уже о ком-то настолько молодом, но это был Джонни. Он был олицетворением приверженности. Его вторым именем была преданность, и он не отступал от своего слова.
Вот почему ему было так больно в прошлом году, когда Кормак переспал с Беллой. Потому что он никогда не смог бы так поступить с другом, поэтому для него было невозможно представить такое предательство.
Он был запрограммирован не так.
Вот почему он был моим лучшим другом, и я мог умереть на холме верности ему.
Потому что ее вернут в десятикратном размере.
В конце концов, именно его приезд в Баллилаггин спас мне жизнь. Если бы он не зашел в мой класс в тот день, если бы он не предложил мне этот шанс заново открыть себя, то, честно говоря, я не знаю, чем бы я закончил.
Да, у нас было много шуток, хихиканья и подшучиваний, но когда карты были на столе, он прикрывал меня, а я - его. В такой дружбе было постоянство, которое успокаивало что-то глубоко внутри меня.
Я хотел быть таким же уверенным в себе, но я не был запрограммирован так же, как он. Я не думал, как Кэп, и не двигался, как он. Я был слишком импульсивен и болтлив, чтобы когда-либо контролировать свои эмоции, как он.
В отличие от Джонни, регби не было началом и концом всего в моем мире. Я играл, потому что это было весело. Бонусом было то, что у меня это хорошо получалось. Все мои друзья играли, и я присоединился. Чем, черт возьми, еще я должен был заниматься в обеденное время и по выходным? Кроме того, из-за этого я неоднократно сбегал с занятий в течение учебного года. Тот факт, что я был лучше большинства, был приятным бонусом.
Очевидно, физические нагрузки были моей сильной стороной, что было благословением, учитывая, что я чертовски уверен, что не получу никаких наград за книги.
Я хотел быть умным, как все они. Выполнять домашнее задание и не напрягать половину своего веса из-за страха, что на уроке меня попросят почитать вслух или выслушать обычную болтовню типа “ваш почерк неразборчив”. Как будто я этого еще не знал. Он был неразборчивым, потому что я, блядь, не умел писать по буквам, так что было проще нацарапать слова и сделать так, чтобы это выглядело так неаккуратно, что учителя не вызывали меня.
Мои мысли не были такими ясными, как у него, и мое будущее не было высечено на камне. Оно было размытым и менялось каждый день. Я не знал своего собственного мнения, потому что боялся его. Слишком много быть в своей голове. Слишком много думать.
Итак, я этого не делал.
Я не думал.
Я отказывался зацикливаться на прошлом, из-за чего мне было трудно планировать будущее. Потому что у меня было чувство, что для того, чтобы преуспеть в будущем, человек должен забыть свое прошлое.
Это было не то, что я мог сделать прямо сейчас.
Это было не то, с чем я мог столкнуться лицом к лицу.
- А как насчет тебя? - Спросила Шэннон, возвращая меня в настоящее. - Ты готов к шестому курсу?
- Ты же знаешь меня, Малышка Шэннон, - ответил я, подмигивая, когда Джонни открыл для нее пассажирскую дверцу. - Я родился готовым.
- Наслаждайся своим первым днем, сынок, - сказал Кит, присоединившись к моей матери на пешеходной дорожке несколько мгновений спустя с чашкой кофе в руке. - Помни, что мы говорили о подчинение.
Неприятное чувство поселилось во мне, когда я наблюдал, как он разговаривает с моими друзьями. Подавляя желание закричать, я не твой сын, в миллионный, черт возьми, раз, я проглотил свою горечь, натянул улыбку ради моих друзей и сказал: - Будет сделано, Фа.
Мама просияла, подумав, что слово "Фа" - это ласковое обращение к мужчине, которого она вторгла в мою жизнь, когда мне было шесть. В ее представлении "Фа" было сокращением от "отец". На моем языке это было сокращение от гребаный мудак.5
- Как у тебя прошла летняя кампания, Джонни? - Спросил Кит, переключая свое внимание на моего друга. - Я слышал, тебе предложили чертовски выгодный контракт в другой части страны.
- Это была продуктивная кампания, - ответил Кав, как всегда профессионал, тем обычным тоном, который он использовал для общения с репортерами и СМИ. Вежливый, но отстраненный. Скромный, но уверенный в себе. - И пока ничего не высечено на камне. Мне еще предстоит закончить последний год в школе, прежде чем будут приняты какие-либо решения.
- Но ты в конце концов станешь профессионалом?
- Как я и говорил. - Джонни оглянулся на свою девушку, прежде чем добавить: - Пока ничего не высечено на камне.