Наши истории были запутанными, и хотя я чувствовал себя чертовски ужасно из-за всего, через что ей пришлось пройти, это была не моя вина.
После того, как разошелся слух о предсмертной записке ее сестры, я затаивал дыхание, когда видел ее, ожидая, что она расскажет миру правду. Когда этого не произошло, я начал подозревать, что она не знала всей истории.
Виноват был только один человек, и уж точно не я.
Я не хотел ни с кем ссориться, но я устал терпеть оскорбления. Быть боксерской грушей для чужих ошибок. Я не причинял вреда Киве. Я этого не делал. Я не был виноват, и каким-то образом мне удалось стать единственной мишенью гнева и горя ее сестры.
У меня не было никаких планов участвовать в этом споре “кому было хуже”.
Я думаю, что глазах у каждого был свой крест, который нужно нести. Но крест Лиззи поставил не я. Я, блядь, не причинял вреда Киве. У нее не было никаких фактов. Ее там не было, и она ни хрена не знала о том, что произошло между ними.
Мне, с другой стороны, не повезло получить билет в первый ряд на крушение. На драму. До начала конца для ее сестры, и я точно знал, что Лиззи сложила два и два и получилось пять.
Я ничего не сказал, потому что в чем был смысл? Она бы мне все равно не поверила. Кива - нет.
Я отчаянно хотел заставить ее замолчать, сказав правду.
Об истинной причине смерти ее сестры.
О том, что на самом деле произошло той ночью.
Но я не мог, потому что, помимо того факта, что я никогда не говорил правду никому из живущих на земле, Лиззи никогда бы не смягчилась.
Она никогда бы не попросила прощения.
Она никогда не прекращала попыток настроить наших друзей против меня.
Она никогда не перестанет обвинять меня.
Ее слова были ядом, и если бы она знала мою правду и использовала ее против меня, я бы прекратил работать.
Я знал, что так и будет.
Она использовала бы мою боль как пулю и стреляла прямо в мое сердце.
Она нашла бы способ обвинить меня.
Они все хотели бы.
Вот почему она не знала.
Вот почему никто из них не знал.
Это то, что я должен был помнить, чтобы не забыть.
- Шэннон, как река, - раздался знакомый голос, и мы все трое обернулись, чтобы увидеть Джонни, Хьюи и Фели, идущих к нам.
- О, слава богу, он не хромает, - прошептала Шэннон себе под нос, прежде чем сбежать по ступенькам в направлении моего лучшего друга.
- Не обращай внимания на Лиззи, - проинструктировала Клэр, поворачиваясь ко мне лицом. - Она в своей голове, Джерард. Ничто из того, что она тебе говорит, не является личным.
Вот тут она ошибалась.
Все это было личным.
Очень личным.
Когда ее рука скользнула в мою, я почувствовал знакомый прилив облегчения. В прикосновении Клэр была какая-то магическая сила, потому что, клянусь Богом, с ней я чувствовал себя лучше. Безопаснее. Спокойнее. Поставленным на якорь.
- Все хорошо, Джерард, - добавила она, улыбаясь мне. - Ты молодец.
Нет, я не был.
Но я мог бы притвориться.
Для нее.
Я подарю тебе свои выходные
КЛЭР
- У тебя это выглядит так просто, - сказала я, когда Джерард нанес последние штрихи на изысканный шоколадный эклер, прежде чем вручить его мне. Был поздний субботний вечер, он закрыл пекарню более двух часов назад, но мы все еще возились на пустой кухне, пока Джерард пробовал новые рецепты, а я пробовала каждый из них. - Боже мой! - Я чуть не расплакалась от радости, когда откусила кусочек, и восхитительное сочетание свежих сливок и растопленного шоколада поразило мои чувства. - Так ... вкусно!
Он ухмыльнулся мне. - Это хорошо, да?
- Лучше, чем хорошо, - согласилась я между кусочками. - Джерард, ты действительно талантлив.
Тихо посмеиваясь про себя, он подошел к тому месту, где я сидела на прилавке, и одним легким движением поднял меня, прежде чем поставить обратно на ноги. - Никаких задниц на прилавке, детка.
- Упс, - ответила я, вместо этого прислоняясь к стойке. - Прости, шеф. - Я не собиралась. Мне было все равно, но он был таким ненормально ответственным, когда работал в пекарне, что я потакала ему. Я знала, что это во многом связано с тем фактом, что пекарня Гибсона была одной из немногих вещей, которые Джерарду остались от его отца. Я была счастлива, что Сайв вмешалась и продолжила работу пекарни после смерти Джо. Это было одно из немногих мест, которые все еще оставались у Джерарда, не зараженное штампом Аллена. Потому что это было наследие Джерарда, и было прекрасно знать, что он наконец-то проявил интерес к тому, чтобы заявить о своих правах на него.