И снова стоило только Клясову обернуться, как прямо позади себя он увидел пыхтящего от натуги Артёма. А за ним сидели все его соперники по генеральной классификации.
– Отрежь их от меня! – крикнул Клясов и снова выдал спринтерский кусок вверх. Однако после двух провальных попыток убежать, Клясов значительно потерял в резкости и Артём не без усилий, но всё же догнал его. Притормозив и поравнявшись с Артёмом, Клясов с угрозой спросил: – Что всё это значит?! Ты специально меня догоняешь, что ли?
Немного продышавшись, Артём кивнул и прохрипел:
– Конечно. Я тебя не отпущу.
Заскрипев зубами от злости, Клясов сплюнул и, идя на принцип, опять устремился в атаку.
Чёрт, я больше не выдержу, подумал Артём, снова догоняя Клясова. Если этот лось срочно не успокоится и продолжит натягивать, в следующий раз поймать его будет сложновато. Он уже достаточно серьёзно укатал себя и соперников, но запас хода у него ещё огромный. На менее крутом участке он легко оторвался бы за счёт своей выносливости и скорости, но здесь, в довольно приличном подъёме, ему не удаётся как следует разогнаться и пока что получается ловить его за счёт более мощного и резкого рывка вверх.
Глянув назад и увидев неумолимо приближающегося Артёма и компанию, Клясов взбесился. И его можно было понять – только что он предпринял четыре попытки уехать и победить на этапе, но напарник по команде запорол их все. Нарочно, словно издеваясь над ним, какой-то любитель сработал на соперников и четыре раза притащил их за собой.
И взбесился Клясов неслабо. Так, что даже бросил крутить педали, слез с велосипеда и со злости кинул его на асфальт. После чего ещё и пнул его ногой.
Выместив злость на ни в чём не повинном велосипеде, Клясов переключился на непосредственного виновника своей неудачи. Он подскочил к остановившемуся рядом Артёму и размаху заехал ему кулаком в лицо, попав точно в скулу. Удар получился откровенно слабым и гораздо больший ущерб Клясов причинил своему кулаку, чем голове Артёма.
Поморщившись от боли в руке, Клясов сгрёб велорубашку на груди Артёма и, притянув его к себе, заорал:
– Сука, ты что творишь?!
Артём толкнул Клясова в грудь и прокричал в ответ:
– Что непонятно?! Я не даю тебе пролететь мимо подиума в Сочи!
– Ты!.. Ты!.. – задохнувшись от ярости, Клясов снова занёс кулак.
Артём зажмурился, ожидая очередного удара, но... его не последовало. Он приоткрыл один глаз – откуда-то рядом нарисовался Чавин, который удерживал руку Клясова.
– Хочешь прямо сейчас словить дисквалификацию? – ровным голосом спросил Чавин, отпустил руку своего капитана и указал на остановившийся неподалёку мотоцикл с судьёй, внимательно наблюдающим за действиями гонщиков.
Злобно зыркнув на судью, Клясов отпустил велорубашку Артёма. Поняв, что конфликт исчерпан и рукоприкладства больше не будет, судья скомандовал водителю, и мотоцикл двинулся вслед за уезжающей к вершине группой лидеров.
– Урод мелкий, – прошипел Клясов Артёму, – ты мне весь этап запорол.
– А нужно было позволить тебе запороть всю гонку, чемпион? – парировал Артём и приложил ладонь к припухшей скуле. – Ты кем себя считаешь – бэтменом на велосипеде? Думаешь, ты тут самый лучший? Самый непобедимый? Ты вообще зачем сюда приехал? Чтобы победить на гонке или чтобы взять один этап?
– Я бы его взял! – заявил Клясов.
– Я и не сомневаюсь. Но завтра ты был бы никакой и мог бы словить ещё большее отставание от первого места! Разве не так? Ведь именно в таком стиле ты всё время просирал все свои самые важные гонки! – Тыкая указательным пальцем в грудь Клясова, Артём с нажимом произнёс: – Ты готовился, чтобы победить в генеральной классификации. Вот и думай о победе в генеральной классификации. Потратишься сегодня – не будет сил, чтобы ехать завтра и послезавтра. Ты не сможешь отыграть сегодня полторы минуты отставания, не здесь. У твоих соперников слишком много помощников и сегодня они тебя не отпустят. А ты не настолько силён, чтобы уехать от них всех. Ты должен будешь атаковать всего один раз и должен будешь идти в этой атаке до самого конца, до победы. Всё, что тебе можно сейчас, это попытаться отыграть отставание от лидеров на последних километрах. Понятно? На последних, а не за тридцать километров до финиша.
– Да кто ты такой, чтобы указывать мне как ехать? – возмутился Клясов. – Вали обратно в свои любительские гоночки и не смей изображать из себя шоссейника!
– Ты будешь меня слушать и поедешь так, как я тебе скажу, Вадимка, – произнёс Артём. – Я столько пахал на тренировках не для того, чтобы просто покататься недельку вместе с профессионалами. Я приехал сюда, чтобы побеждать, но сейчас я чётко понимаю, что у меня ничего не получится. Поэтому вместо меня победишь ты. А я тебе помогу. И только тогда я буду доволен и буду чувствовать, что не зря надрывался последние три месяца и не зря проехал эту гонку. Я прекрасно помню эти дороги и я точно знаю, где тебе нужно атаковать.
От подобного заявления Клясов несколько прибалдел и с удивлением спросил:
– Ты что несёшь, Тёма?
– Ты поедешь в атаку на последнем этапе – после последней горы дорога пойдёт сорок километров по равнине. И этот участок станет твоей индивидуальной разделкой. Тебе надо будет всего лишь отцепиться от своих соперников. А дальше ты поедешь на своей лучшей скорости. И сегодня, и завтра ты будешь ехать экономно и расчётливо, чтобы суметь показать её. Ты будешь выкладываться по полной именно там, а не здесь. Понятно?
– Гениально, – съязвил Клясов. – Но только перед этим участком две десятикилометровых горки с градиентом за пятнадцать-двадцать градусов. Да мне никогда не оторваться в таких крутых горах от моих соперников. В них я всегда теряю.
– Я тебе помогу, – пообещал Артём. – Мой ход в гору получше твоего. И чем круче гора, тем я быстрее. Ты поедешь за мной и я клянусь, что завезу тебя в эти горы с преимуществом перед соперниками.
Клясов открыл было рот, чтобы возразить, но его опередил Чавин.
– Я согласен с тобой, Артём. Твоя идея не без слабых мест, но этому, – Чавин кивком головы указал на Клясова, – нельзя позволять делать, что ему хочется. Он выходил на старты гонок серии ВорлдТур одна тысяча триста двадцать три раза. И он участвовал в двухсот семидесяти четырёх одиночных атаках на дистанциях от тридцати до пятидесяти километров. В этих атаках он сумел победить сорок четыре раза, практически в каждой шестой. Однако после каждой такой атаки ему приходилось восстанавливаться не меньше полных суток-двух. Значит, исходя из статистики – его попытка уехать в атаку сегодня однозначно гарантирует его слабое выступление послезавтра. – Выдав эту тираду, произнесённую с отсутствующим выражением лица, Чавин стеклянным взглядом уставился на слегка шокированного Клясова и констатировал: – То есть получается, что ты только что собирался похерить всю подготовительную работу, которую я проделал перед гонкой, и всю работу, которую я проделал во время гонки. Нет, это никуда не годится. Остаток сегодняшнего этапа, весь этап завтра и половину этапа послезавтра ты будешь ехать рядом со мной. И будешь делать то, что я тебе скажу. А когда послезавтра пойдут крутые горы, я передам тебя Артёму – объективно, профиль последнего этапа под него и я на нём не потяну. И только попробуй, Вадим, снова уехать от меня – клянусь, я перережу тебе сухожилия на ногах и ты больше никогда не сможешь сесть на велосипед. Потому что я решил, что ты обязан победить и ради меня. Потому что если ты облажаешься, то все запомнят меня как гонщика из команды абсолютных неудачников. И поверь, мне этого очень сильно не хочется.
Клясов обратил вытянутое лицо в сторону Артёма, но и у того после слов Чавина начисто пропал дар речи.