«Я снова здесь, я снова молод, я снова весел и влюблён, но чему был равен x в задаче — так и не выяснил. Поживём — увидим!»
А сбоку тут же было приписано каллиграфическим старомодным почерком:
«Неучем будешь жить, неучем и помрёшь, если вовремя за ум не возьмёшься!»
…Вдалеке, на той стороне бухты, высились домны, напоминающие шахматные туры, и похожие на исполинский оргáн кауперы металлургического завода имени Войкова. Рядом с ним пестрел посёлок, который керчане звали Колонкой. Хорошо были видны сверху зазубренные очертания Старой крепости и Генуэзского мола. Розовые плёсы простирались по поверхности моря за маячком-моргуном на волнорезе. Прямо внизу, выступая в море, тянулся Широкий мол. К нему спешил катерок, оставляя хорошо видные сверху расходящиеся следы на поверхности моря.
Всё это было знакомо и уже сто раз рассмотрено во всех подробностях. И всё-таки, стоя сейчас на самой вершине древней горы, держа в руке лёгкую новенькую модель, вздрагивающую от ветра, словно порывающуюся в воздух, Володя опять испытал знакомое чувство восхищения и свободы, которое всегда словно поджидало его тут, на горе Митридат. Отсюда хотелось вступить в прозрачное бездонное пространство и поплыть, как во сне, над городом, над морем, перенестись туда, на далёкий, полускрытый золотой стеной закатного света берег Тамани, за которым где-то уже близко вздымалось многоглавие Кавказа.
Володя держал модель над головой, как держат охотничьего сокола, готовясь отпустить его. Сейчас он только ещё примерялся. Модель уже была испытана, опробована. Сам Василий Платонович — учитель физики — проверял расчёты Володи; инструктор Николай Семёнович руководил постройкой. Верный Женя Бычков терпеливо помогал своему другу. И сейчас он заботливо оглядывал модель.
— Ну, заводи, — сказал Николай Семёнович.
Володя присел на корточки. Возле него сейчас же оказался Женя Бычков. Он придерживал аэроплан за хвост, пока Володя накручивал резинку.
— Готово? — спросил Николай Семёнович.
— Готово, — непривычно тихо сказал Володя. Он поднял модель обеими руками над головой, левой зажимая винт, а правой готовясь дать посылающий толчок.
— Приготовился!.. Внимание!.. Старт! — крикнул Николай Семёнович.
Володя, сперва выгнувшись назад, занёс модель далеко за голову. Затем выпрямился, мягким и сильным движением качнулся вперёд и, одновременно опустив левую руку, правой послал свою модель в воздух.
И маленький белокрылый аппарат словно повис над склоном горы. Володя стоял, слегка нагнувшись. В нём всё устремилось вперёд: и взор, и протянутая рука, и выпяченная напряжённо губа плотно сжатого рта, и каждая клеточка тела, — всё тянулось за летящей моделью, только что выпущенной из пальцев, и словно поддерживало её в воздухе.
А маленький самолётик всё летел и летел. С горы казалось, что он парит над городом. Он уже пролетел над лапидарием, потом, как чайка, подхваченный восходящим потоком, который снёс его чуть в сторону, описал широкую кривую, словно очерчивая пространство вокруг горы. Наверное, его видели и у школы на Пироговской, и на улице Ленина, и, может быть, даже птицелов Кирилюк поднял сейчас голову к небу, любуясь полётом чудесного аппарата, не подозревая, что видит дело рук своего маленького приятеля из школы имени лейтенанта Шмидта…
Уже давно должен был кончиться завод на модели, но она продолжала парить: тёплые воздушные токи поднимались от нагретой за день земли, подпирая невесомые крылья и не давая модели снижаться. «Юасы», рискуя свернуть себе шеи, бежали вниз по крутому склону, закинув вверх головы, кричали что-то восторженно, спотыкались на осыпях известняка и античной черепицы, поднимались и снова бежали вслед за летящей моделью.
Но вот наконец она мягко опустилась далеко внизу носиком вперёд, с разлёту заскользила по траве, замерла и чуть-чуть шевельнулась снова, тронутая ветром. Прибежавший сюда Володя подхватил её.
Все окружили его, поздравляя. С уважением поглядывали «юасы» на Володину модель. Володя поискал глазами Женю Бычкова.
— Видишь, — крикнул Володя, — планирует!
— Потому что не перетяжелил, — сказал Женя. — Ты знаешь, Володя, она норму в полтора раза перекрыла наверняка.
Принесли рулетку, отмерили от ближайшего утёса расстояние до точки приземления модели. Сколько метров от утёса до вершины, было всем известно. Гора была уже давно размечена «юасами». Подсчитали, сложили, и оказалось, что модель пролетела по прямой без малого две нормы. А сколько она ещё прошла по кругу!
— Ну, Дубинин, на этот раз поздравляю! — сказал Николай Семёнович, когда все поднялись снова на вершину. — Ещё немножко поработаешь — назначим тебя инструктором, новеньких обучать. Теперь могу сказать: своего добился.