1
В 1953-м, в первое же воскресенье по возвращении в Монреаль после двухлетнего пребывания в Европе, я наведал бабушку в ее доме на улице Жанны Манс.
С идишской газетой на тучных коленях, страницы которой ворошил ветер, в незашнурованных черных ботинках, бабушка восседала в кухонном кресле на балконе — казалось, она пустила там корни; за ней ухаживали дочери и сыновья, им помогали внуки.
— Ну и как живется евреям в Европе? — спросила она.
Прямой вопрос старухи с бородавкой, штопором ввинчивающейся в щеку, — и с меня вмиг сошел весь мой так нелегко давшийся мне лоск; мои почерпнутые из «Нью стейтсмен»[23] взгляды, мое, более чем поверхностное знакомство с винами и европейскими столицами; вся та жизнь, которую я себе создал, вырвавшись за пределы гетто.
— Не знаю, — сказал я: мне было и стыдно, и досадно, что меня моментально вернули восвояси. — Я не так много общался с евреями.
Привалясь к своим лоснящимся новеньким машинам, позевывая на ступеньках террас, засунув руки в брюки или поедая арбуз и смачно сплевывая косточки в блюдце, дядья корили меня за то, что я не съездил в Израиль. Но их вопросы о жизни в Европе были не в пример легче бабушкиных. Побывал ли я в Фоли-Бержер? Как проходит смена караула у Букингемского дворца? Дядья успели стать канадцами.
Канаду, с самого начала, выбирали за неимением лучшего. Канадец — ведь это без пяти минут американец.
Мой дед, как и многие-многие евреи, решился отправиться из галицийского штетла[24] в Канаду пассажиром четвертого класса в 1904 году, после начала русско-японской войны и неслыханно гнусного кишиневского погрома, развязанного воинствующим антисемитом П. А. Крушеваном, издателем газеты «Знамя», — четыре месяца спустя он первым опубликовал в России «Протоколы сионских мудрецов»[25], выдав их за еврейскую программу покорения мира.
У моего деда, как я, к своему удивлению, обнаружил много лет спустя, был билет на поезд до Чикаго. Канаду он не выбирал и попал в нее случайно. На пароходе дед встретил последователя того же, что и он, хасидского ребе; у этого человека был билет на поезд до Монреаля, но у него имелись родственники в Чикаго. Мой отец был знаком с чьим-то родственником в Торонто; Торонто, сказали ему, находится в Канаде. В результате однажды поутру эти двое махнулись на палубе железнодорожными билетами.
По приезде в Монреаль мой дед раздобыл лицензию на торговлю вразнос и небольшой заем в Институте барона де Хирша[26] и обосновался неподалеку от Главной улицы в районе, где потом будет гетто. Здесь, как и в настоящей Америке, эмигранты работали в потогонных заведениях, условия там были чудовищные. Они арендовали залы над бильярдными и бакалейными лавками, чтобы им было где встречаться, основывали похоронные сообщества, создавали шулы[27]. Выписывали с прежней родины оставшихся там младших и двоюродных братьев, раввинов и невест. Медленно, но неуклонно эмигранты карабкались со ступеньки на ступеньку вверх по иерархической лестнице местных улиц: с улицы, где мусор оставлялся у парадной двери, на ту, где позади дома имелась лужайка плюс огородик с грядками кукурузы и помидоров; из трех комнат над овощной лавкой или портняжной мастерской в собственную квартиру, пусть и без удобств. На улицу, обсаженную деревьями.
Наша улица называлась улицей Святого Урбана[28]. Вообще-то имя Урбан носили восемь пап, но наш был первым. К тому же его, единственного из них, канонизировали.
23
Еженедельный журнал, издается в Лондоне, основан в 1913 г. группой фабианцев, в числе которых был и Д. Б. Шоу.
25
«Протоколы сионских мудрецов» первым опубликовал не Крушеван, а писатель Сергей Нилус (1862–1929).
26
Морис де Хирш (1831–1896) — еврейский финансист и филантроп родом из Германии. Основал в 1888 г. фонд, который помогал еврейским юношам в России получать образование, а также финансировал обучение языку и ремеслам еврейских эмигрантов в США.