И как ему всегда удается понять, что не все так просто? Не знаю. Магия какая-то.
- Есть проблема с моим сердцем, - понижаю голос до полушепота и стираю с лица пивные капли. – Саске не знает.
- Что значит, есть проблема?
- Если объяснять коротко и твоим языком – свет мигает. Непорядок с пушкой*.
Легкая озабоченность на лице Гаары уступает место настоящему волнению.
- Почему он не знает?
- Иначе не согласился бы вернуться. И сейчас лучше ничего не говорить – лишняя паника ни к чему, а он может сделать из этого настоящую катастрофу.
- Мне стоит подсказывать, что ты поступаешь неправильно, утаивая такие важные вещи, как серьезные проблемы со здоровьем?
- Нет. Мне и не хочется, поверь, но и отказываться от сцены не хочу. Это убьет меня гораздо быстрее.
- А если что-то случится? В самый важный момент?
- Не случится. Разве я говорил, что все настолько серьезно? Это мелкая неисправность. Просто немного беспокоит… и все.
- Я надеюсь, ты знаешь, что творишь. Мы ведь помним, что утаивание не приводит ни к чему хорошему?
Стараясь деть куда-нибудь свою нервозность, закусываю губу. Гаара прав – молчание иногда приводит к куда более опасным последствиям, чем высказанная в глаза правда.
Я знаю это на своем опыте, тогда почему?..
Саске будет в ярости. И в ужасе. Потому что не знает, насколько все серьезно. Я тоже не знаю, так?
Есть еще одна мысль, от которой я не могу отделаться, как бы сильно ни хотел.
Будет ли он действительно напуган?
Этот трусливый вопрос из тех, которые родились в болоте моего недоверия. И живут в его изрядно подсохших, но все еще деятельных слоях…
- Эй, а теперь-то чего носы повесили? Обсуждаете какую-нибудь мелодраму? – Киба уже достаточно выпил, чтобы не замечать серьезной атмосферы. Так что нам это даже на руку.
- О, Марио был так жесток с Эсмеральдой! Мама мия, - пафосно возвещает Гаара.
Я благодарю его улыбкой. Саске нужно подготовить. Он должен видеть, что со мной все хорошо. Если не давать трусливым мыслям волю, и просто верить.
Этому я тоже успел научиться.
***
- Саске, насколько ты силен в караоке? – голос Гаары доносится до меня как сквозь плотное поролоновое одеяло. Но чувство важности вопроса выдергивает из омута сна, и я практически просыпаюсь – даже пригревшись на уютном кожаном диванчике.
- Нет. Только не это.
- Гаара, нет, - вторит ему Киба. – Пожалуйста.
- Наруто, а ты? Силен ведь?!
- А то! – все-таки продрав глаза, я героически перебираюсь через тушку Саске. Тушка пытается всячески помешать моему шествию: удерживает за руку, потом за край джинсов и под конец – за штанину. Последнее и вправду почти что останавливает, но жгучее желание растормошить сонное царство все-таки сильнее.
- Что будем петь?
- Что-нибудь веселенькое, - Гаара увлеченно щелкает пультом. – Микрофон нужен?
- И так сойдет.
- Гаара, только не хренов…
- Оп-па гангам стайл!
- Я знал, что ты жестокое чудовище… но чтобы настолько…
- Ну ладно, можно что-нибудь менее въедливое… Nirvana подойдет?
- Врубай!
Оставшуюся часть ночи мы наверняка проведем под мои и вопли Гаары - очень, очень хреново поющего “Smells like teen spirit”. Где-то к середине песни я понимаю, что Саске тоже подвывает нам. Тихонечко.
А потом все становится дымчатым и густым.
Хорошо навестили друзей, ничего не скажешь.
*Наруто имеет в виду «пушку» светотехников - это белый луч света, который подсвечивает главное действующее лицо на сцене.
========== О кофе, чуткости и креветках ==========
Удивительно, как человек может измениться за два года. Стиль, вкусы, предпочтения, привычки и прочие особенности могут стать не просто другими – полностью противоположными первоначальным. Не стоит говорить о том, что и мир вокруг таких людей кардинально меняется и это совершенно нормально.
Но, если честно, я никак не ожидал столь разительных перемен.
Цвет ее волос сбросил яркую пелену и сменился на естественный, темно-каштановый, теплый - удивительно прекрасный. Горячий янтарь глаз приобрел оттенки домашних, сладких ирисок. Дерзкая одежда уступила место простой хлопковой ткани, и вся непокорная чувственность спряталась под личиной самоуверенной, довольной жизнью, спокойной женщины.
Конан.
Вместо приветствия она расслабленно пожимает плечами, как будто тут нет ничего особенного. И не скрывает изменений – выделяет жестом и усмехается. Все вместе вызывает у меня приступ эйфорического трепета.
- Сколько?
- Восьмой месяц.
Саске кажется растерянным. Он и вправду подрастерял умение прятаться за масками. Иногда, как сейчас, замирает в недоумении, примеривая одну за другой – то ли рад, то ли удивлен, то ли…
- Я знаю, что ты хочешь спросить, Узумаки, - Конан со всей силы сжимает мое плечо. – Попробуй угадать.
- Неужели Кабуто?
- Бинго, детектив.
Мы обмениваемся взглядами, в которых заложено куда больше, чем можно объяснить словами. Целый рассказ – ее искрами, моими улыбками.
- Я сделаю вам кофе, - Хаюми весьма изящно, для своего положения, ныряет вглубь квартиры.
- С ума сойти.
Вот и все, что я могу сказать. Саске кивает. И правда.
- Не забудь помолиться своим единорогам, чтобы роды были успешными.
Беременная Конан.
Просто с ума сойти.
***
- Итак, я весь во внимании, - приземлившись на стул, протягиваю Хаюми руку. Она без колебаний сжимает пальцы в дружеском захвате, и я снова чувствую ту самую молчаливую, бескорыстную поддержку, с помощью которой она когда-то спасла одного почти незнакомого человека.
Эта девушка мне как сестра. Не знаю, чем я заслужил – просто так получилось, что мы стали родными друг другу.
Саске смотрит внимательно, без подозрительности. Наверное, он уже заметил звенящие нити доверия, и больше не способен воспринять ее как соперницу или угрозу. Или, может быть, просто верит мне? Снова мерзкое насекомое из болота неуверенности зудит где-то под сердцем. Надеюсь, это действительно доверие…
- А что рассказывать, Наруто? Ты же видишь. Вот, кому-кому, а тебе не нужны лишние объяснения, не так ли?
- Я удивлен. Понимаешь ли, предполагалось, что встретить беременного Обито куда вероятнее, чем тебя.
Она улыбается, естественно, без всякого смущения. Конан остается собой в любом образе, это я знаю со времен «Синтагмы». Мысль о ненавистном клубе резко выдергивает наружу неприятные воспоминания - Дейдару, Хидана, Данзо и болезненный водоворот чувств, венами и артериями пронизывающий тот эпизод моей жизни.
Ежик на мгновение дает о себе знать. Саске не замечает, а вот Конан очень чутко улавливает это. Сначала я замечаю в ее глазах легкую тревогу и понимаю, что невольно сжал пальцы сильнее, а затем осознаю - попался. Она еще хуже Гаары, когда дело касается фальши.
Хотя и тут есть утешение. Конан не станет поднимать эту тему без острой надобности, потому что когда-то мы решили делить все наши темные тайны на двоих. Без слов и обещаний.
- Как там счастливый семьянин? - спрашивает Саске и я, наконец, позволяю Хаюми заняться приготовлением обещанного кофе. Почему-то мне совершенно не хочется отпускать ее от себя. Надеюсь, я не успел заразиться от Учихи воспалением заботы…
- Будет минут через десять. Побежал в магазин, - я слышу смешинки в ее высоком голосе, и удивленно перевожу взгляд на Саске. Он выбит из колеи не меньше моего. - У меня недостаток креветок в организме. Беременность, чтоб ее. Вам растворимый набадяжить или по-серьезному, молотый?
- Растворимый, - отвечаю за двоих, потому что Учиха, похоже, выпал в астрал. - Не утруждайся.
- Узумаки, даже не думай, что в отношении тебя что-то изменилось. Если еще и ты будешь нарезать вокруг меня круги с бубном - нос разобью. Понял?
- Ладно, давай молотый.
Ну, я рад, что хоть что-то в этом мире не меняется.
Вид Кабуто шокирует не меньше, чем разительные перемены в поведении Конан. Вместо ожидаемого врачевателя с коротким мышиным хвостиком в кухню влетает одухотворенный мечтатель с пакетами креветок. Волосы растрепанной копной ниспадают на плечи, вместо нелепых круглых очков «а-ля Гарри Поттер» - стильные узкие стеклышки без оправы. Неприлично счастливое лицо можно печатать на этикетках сладких батончиков или молочных ломтиков, а горящими глазами освещать самые темные улицы. Даже при виде прифигевших гостей, он, совсем как «хозяюшка», не испытывает никакого замешательства.