— Раз бредит, пусть лежит здесь. Глядишь — и проболтается в бреду.
— Но из него хлещет кровь. Разве вы не видите? Он, чего доброго, еще умрет.
— Туда ему и дорога.
— Так и надо вонючему мерзавцу, — сказал упитанный полковник-усач. — Ладно, Джон, давай-ка шевели языком. Выкладывай все, как есть.
— Меня зовут Йо-Йо.
— Нам хочется, чтобы ты с нами сотрудничал, Йо-Йо. Мы твои друзья, и ты должен нам верить. Мы пришли помочь тебе. Мы тебя не тронем.
— Давай ткнем ему в рану пальцем, — предложил остролицый.
Йоссариан опустил веки, притворившись, будто потерял сознание.
— Ему дурно, — услышал он голос доктора. — Нельзя ли, пока не поздно, оказать ему помощь? Он действительно может скончаться.
— Ладно, забирайте его. Будем надеяться, что мерзавец и вправду загнется.
— Вы не имеете права приступать к лечению, покуда я его не оприходую, — сказал писарь.
Йоссариан лежал как мертвый, и писарь, пошуршав бумагами, оприходовал его тело. Затем Йоссариана плавно вкатили в душную темную палату, где запах спирта и формалина чувствовался еще сильнее, а из мощной лампы над головой отвесно падал слепящий столб света. Густой навязчивый запах опьянял. Звякнуло стекло, и повеяло эфиром. Тайно злорадствуя, Йоссариан прислушивался к хриплому дыханию врачей. Его веселило, что они думают, будто он без сознания и ничего не слышит. Все, что они делали, казалось ему сплошной глупостью, пока наконец один из них не сказал:
— Послушай, а стоит ли спасать ему жизнь? Те типы, пожалуй, не погладят нас за это по головке.
— Давайте оперировать, — сказал другой доктор. — Вспорем ему живот и раз и навсегда установим, что у него там за болячка. Он без конца жаловался на печень. На этом рентгеновском снимке печень у него довольно маленькая.
— Да это поджелудочная железа, болван! Печень вот где.
— Ничего подобного — это сердце. Готов поспорить, что печень — вот она. Сейчас вскрою и выясню. Кажется, сначала надо помыть руки?
— Не нужна мне ваша операция, — сказал Йоссариан, открывая глаза и делая попытку сесть.
— Смотри-ка, снова голос из провинции, — презрительно усмехнулся один из врачей. — Как бы заставить его заткнуться?
— Можно дать ему общий наркоз. Эфир под рукой?
— Не надо мне ваших наркозов, — сказал Йоссариан.
— Опять голос из провинции, — сказал доктор.
— Давай дадим ему общий, и он утихомирится. Тогда мы что захотим, то и сделаем.
Они дали Йоссариану общий наркоз, и он утихомирился. Очнулся он в отдельной комнате, умирая от жажды, преследуемый запахом эфира. У кровати сидел подполковник Корн в шерстяной мешковатой грязно-оливковой форме и терпеливо дожидался, когда Йоссариан придет в себя. Любезная, флегматичная улыбка блуждала на его коричневом, давно не бритом лице. Кончиками пальцев он мягко постукивал себя по лысине. Как только Йоссариан раскрыл глаза, подполковник Корн, посмеиваясь, наклонился над ним и заверил, что их сделка остается в силе, если, конечно, Йоссариан не умрет. Йоссариана начало рвать. При первых же спазмах подполковник Корн вскочил на ноги и, морщась от отвращения, пулей выскочил вон, а Йоссариан, подумав, что нет худа без добра, снова впал в удушливую дремоту. Чьи-то жесткие пальцы грубо вернули его к действительности. Повернувшись, он открыл глаза и увидел незнакомого человека с гнусным лицом. Презрительно-насмешливо скривив губы, незнакомец похвастался:
— Попался нам твой приятель, дружок. Попался он нам в лапы.
Йоссариан похолодел, его прошиб пот. В голове все поплыло.
— Какой приятель? — спросил он, когда увидел капеллана на том месте, где только что сидел подполковник Корн.
— Может быть, это я — ваш приятель? — ответил капеллан.
Но Йоссариан не слышал его и снова смежил веки. Кто-то дал ему глотнуть воды и на цыпочках вышел. Йоссариан проснулся в отличном настроении и повернулся, чтобы улыбнуться капеллану, но вместо него увидел Аарфи. Йоссариан невольно застонал и сморщился от нестерпимого отвращения. Аарфи, хохотнув, спросил, как он себя чувствует. В ответ Йоссариан спросил Аарфи, почему он не в тюрьме, чем сильно его озадачил. Йоссариан закрыл глаза, надеясь, что Аарфи уберется вон. Когда он открыл глаза, Аарфи не было, зато рядом сидел капеллан. Заметив, что капеллан весело ухмыляется, Йоссариан спросил, чему он, черт возьми, так радуется.
— Я счастлив за вас, — признался взволнованный капеллан. — Я узнал в штабе, что вы серьезно ранены и, если вы поправитесь, вас отправят домой. Подполковник Корн сказал, что вы на краю смерти. Но только что от одного врача мне удалось узнать, что на самом деле рана пустяковая и через день-другой вас выпишут. Вы вне опасности. Так что дела ваши совсем неплохи.