— Не, меня списали в запас, как и Прасковью, — вздохнул я. — Вот теперь думаю, чем заняться...
Парис задумался и начал ходить между экспонатами своей выставки успеха. Он ходил так несколько минут, под пристальным взглядом Прасковьи, которой это мельтешение нравилось не сильно. Ещё бы, у неё ведь похмелье, так как она с начала командировки в Македонию не переставала подбухивать и держала градус практически весь день.
— Есть у меня решение, братец! — остановился Парис передо мной. — И оно вам сильно не понравится. Ну или очень сильно не понравится...
— Итак? — уставился я на него.
— Короче, есть у меня один проект, пока что только в голове, — начал Парис. — Марс, бро.
— Я думал ты с космонавтикой вообще никак, — нахмурился я.
— Так и было, — радостно закивал брат. — Только вот моё НИИ имеет высший приоритет у Совета псевдо-ИИ и после преобразования экономики финансирование моих проектов будет ограничено только моим воображением и целесообразностью.
— Что за преобразование экономики? — насторожился я.
— Эм... Тебе этого знать необязательно, братец, — замялся Парис. — Скоро всё и так будет понятно, поэтому давай-ка лучше продолжим обсуждать Марс.
— Ну, окей, — решил я не давить на него, хотя зарубку на память оставил.
— Правильное решение, — похвалила меня Суо.
Эх, что-то неспокойно мне...
— Короче, как ты знаешь, недавно произошла ревизия проекта колониального корабля «Гермес», который планировалось отправить к Марсу, — начал Парис. — Выявились нарушения, хищения, а главное — ошибки в конструкции и вообще, псевдо-ИИ хотели поначалу закрыть проект и начать всё сначала. Потом основные косяки устранили, назначили одного из них на непосредственный контроль и всё снова стало хорошо. Только вот беда в том, что проект сдвинулся ещё на два года вперёд, а это очень плохо, так как американцы с латиносами свой корабль строят и даже достигли определённых успехов, тогда как у нас настоящая жопа. Подозреваю, что изначально проект затевали для распила и кто-то безнаказанно спёр гигатонны бабла. Псевдо-ИИ со мной такой информацией не делятся, но я не сомневаюсь, что все недостачи они уже знают и работают в направлении компенсации потерь.
— Это круто, что ты поставил меня в курс дела и поведал об истинном положении дел в колонизации Марса, — заговорил я. — Только каким боком здесь мы?
— А таким, что мы всё равно не успеваем с кораблём, — улыбнулся Парис. — Поэтому нам надо будет не дать американцам закрепиться на Марсе.
— И каким образом? — спросил я.
— По протоколу я должен получить от вас письменное согласие на участие в проекте, — нотационным тоном произнёс Парис. — А уже после будем обсуждать детали. И о неразглашении бумажечку тоже подпишите...
Под ложечкой отчаянно засосало.
— Да подписывайся, Гектор! — побудила меня Суо. — Что может быть интереснее Марса в текущих реалиях?
— Ладно, я подписываюсь, — решил я и принял от Париса планшет с формой согласия и неразглашайкой.
Вроде бы интересно, завлекательно, но беспокойство никак не покидает. Хотя я всегда хотел на Марс, с детства.
Глава вторая. Общественные нужды
*20 марта 2045 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева*
— Доброе утро, дорогие мои! — произнёс Парис бодро, но по его лицу было видно, что он уже давно не спал. — Как идёт подготовка? Не передумали?
— Неа, всё ещё горю желанием, — хмыкнула Прасковья.
— Я всё ещё в деле, — покачал я головой.
После подписания контракта и неразглашайки, Парис посвятил нас в курс дела и открыл глаза на многие вещи, которые произойдут в ближайшем будущем.
Во-первых, мы сильно отстали от американцев в строительстве космических тяжеловесов. У них был ряд преимуществ, например, их проект колониального корабля не был затеей для распила, поэтому его строили честнее, в то время как у нас с этим была форменная жопа. Ещё их правительство было нацелено на развитие космических технологий примерно с 20-х годов этого века, так как Илон Маск и Безос с другими миллиардерами начали конкурировать между собой насчёт космических достижений, активно включая в это дело государство.
Вот и выходило, что мы страшно отставали и разрыв уже нельзя сократить просто усиленной работой на износ. Нужно было что-то другое.
Именно поэтому мы с Прасковьей уже третьи сутки изучаем разного рода литературу по ландшафту Марса, изучаем его топографию, климатические зоны, температурные режимы и так далее, а через пару месяцев теоретической подготовки нас ждёт ещё один грандиозный проект Париса, который сейчас находится в процессе строительства.
Учиться было тяжело, в основном потому, что мои уже приобретённые знания немного противоречили тому, что я изучал сейчас.
Сила притяжения Марса — 0,38 G, то есть на 62% ниже, чем на Земле.
Период обращения вокруг Солнца, то есть год — 686,98 земных суток. Марсианские сутки — 24 часа 37 минут 22,6 секунд.
Средняя температура: −63℃, но на экваторе температуры получше, летним днём может быть даже 35℃, что очень хорошо, а вот зимней ночью может упасть до −125℃, что очень плохо и требует особого отношения. На полюсах температура достигает −150℃, поэтому там особо не поработаешь, ибо всё, что ты туда притащишь будет выходить из строя ускоренными темпами, а вслед и ты сам навсегда выйдешь из строя.
Орудовать нужно в районе экватора, поэтому подготовка ведётся для работы именно в экваториальных условиях.
— Анфиса вас не слишком заколебала? — поинтересовался Парис с глумливой ухмылкой.
— Если делать, как она говорит, то никаких проблем, — пожала плечами Прасковья.
Анфиса — это псевдо-ИИ данного института, который назначили для максимально эффективного вбивания в наши головы учебного материала. Даже сейчас мы усеяны датчиками, которые передают ей наше физическое состояние, исходя из чего она формирует учебный график, согласно которому и дрючит нас с маниакальной неотвратимостью и настойчивостью.
Зато блоки данных, выдаваемые порционно и закрепляемые тестами с практическими упражнениями, заходят в память всерьёз и надолго.
С запоминанием у меня проблем не было никогда, но понимание усвоенной информации иногда хромало, а Анфиса разжёвывает всё так, что почти сразу формируются нужные нейронные связи. Люди так преподавать не могут, это факт. Даже в образовании машины уже давно нас превзошли...
— Итак, почитал я документацию, которую ты пересылал мне позавчера, — вновь заговорил Парис, решивший налить себе кофейку.
Парис сильно прибавил в росте за последние годы: сейчас он где-то метр семьдесят пять, весит примерно семьдесят кило, волосы ещё отрастил, они у него как у меня, каштановые и слегка вьющиеся. Ещё глаза у него карие, но некоторое время в детстве он носил линзы для коррекции зрения, цвет которых постоянно менял по собственному желанию. Дорогие штуки, конечно, зато он не был вынужден носить очки, как это делал батя.
Морда лица у него смазливая, он всегда нравился девчонкам, которые его крутились вокруг него, а также был не особо любим парнями, которые считали, что он создаёт своим существованием нечестную конкуренцию. Эх, школа ведь была не так давно, а сколько всего произошло...
Если бы не война, проучились мы с Парисом положенное время и всё шло бы совсем по-другому, но увы, я получил звание и диплом по ускоренной программе, он сам, как юный гений, прямо сейчас формально получает образование в МГУ, параллельно работая на полную ставку в НИИ.
— М-м-м, зашибись... — отхлебнул Парис кофе из белой кофейной кружки с надписью «Не надо ъуъсукаблять ситуацию».
Он посмотрел на кружку каким-то замутнённым взглядом:
— Жаль, что кофе нельзя заменить сон...
— Ты что-то говорил про документацию, — напомнил я ему.
— А, ага, — тряхнул головой Парис. — Короче, первоначально мы собирались собрать на мощностях НИИ марсианскую версию УБР 445-2 «Гермес-2», на котором вы с Прасковьей уже хорошо навострились скакать по полям и лугам, холмам, горам и пескам...