— Мне нечему радоваться, — бурчит омега. — Зачем ты меня вызвал?
— Соскучился, — хмыкает альфа.
— Прости, я не в настроении тебя обслуживать, — Мин окидывает Чонгука презрительным взглядом и поспешно собирает остатки своего самообладания, потому что во взгляде напротив проскальзывает что-то такое, от чего кожа покрывается тонким слоем льда. Юнги уверен, что под таким взглядом замерзнуть — раз плюнуть.
— Так поднимем тебе твое настроение, что будешь пить? — холодно спрашивает альфа.
— Давай в этот раз с алкоголем попробуем, почему бы и нет, — Юнги обходит Чона и идет к бару. — В трезвом уме я под тебя все равно не лягу.
Мин у самого бара поворачивается к Чонгуку и смотрит ему в глаза.
— Потому что ты мне омерзителен.
Омега отворачивается сразу же, боясь, что сломается и не выдержит ответного взгляда. Тянется к первой попавшейся бутылке и отсчитывает в голове, сколько шагов сделает альфа, чтобы дойти до него. Двенадцать. Чонгук стоит прямо за спиной. Мин дрожащими пальцами обхватывает бутылку за горлышко и ищет глазами бокал.
— Я не в игры играю, — слышит Мин и от одного этого тона хочется вскрыться. — Капризных омег не переношу. Поэтому поставь бутылку на место, ты не заслужил. И иди в спальню. Когда я приду, хочу, чтобы ты лежал в моей постели абсолютно голым, — альфа приближается вплотную, от его дыханья на затылке Мина волосы шевелятся. — С широко расставленными ногами, — уже хрипло прямо в ухо шепчет Чонгук.
Думать времени нет. Юнги одним резким ударом разбивает бутылку о стойку и поворачивается к альфе, держа перед собой своеобразную «розочку». Чонгук машинально отшатывается назад, и, смотря на вставшего в боевую позу парня с половиной бутылки в руке, не сдерживается и смеется. Амбал у двери достает пистолет и целится в омегу, но Чон взмахом руки, приказывает ему убрать оружие.
— Выбрось, порежешься же, — спокойно говорит Чонгук.
— Я ее тебе в горло воткну. Только подойди.
— Ладно, это уже не смешно, и ты серьезно испытываешь мое терпение. Я бы сказал, что оно уже почти на грани.
— Я и не шучу.
— Хорошо. Сыграем в игру, — альфа делает шаг к омеге и останавливается напротив, игнорируя целящееся в него стекло. — Давай, рискни и дай мне повод. Потому что ты сейчас угрожаешь главе Дома, и вообще, ты испортил мне настроение. Поэтому, раз уж ты собираешься нападать, то постарайся не промахнуться с первого же раза. Иначе я сделаю тебе очень, очень, очень больно.
Голос Чонгука рассекает кожу. Юнги знает, что у него не получится. И пусть он уговаривает себя, что сможет, по факту, он никогда не угрожал никому и уж тем более не думал, что сможет убить. Вот и сейчас, до побеления костяшек сжимая в руке кажущееся спасением стекло, он думает, что не выйдет. Что и начинать не стоило. Чонгук его за такое накажет. Намного больнее, чем Мин может себе представить. Но он ведь начал это, и он должен закончить. Юнги выдыхает и дергается вперед, целясь именно туда, куда хотел, он даже задевает кожу, видит царапину, которую оставило стекло, но альфа резко вырывает бутылку из рук омеги и сильно режется о неровные края.
— Сука, — шипит Чонгук и второй ладонью задерживает вытекающую из пореза между большим и указательным пальцем кровь. — Заебал.
Юнги трусливо жмется к стене и глазами ищет уже вторую бутылку, но Чонгук, схватив его за руку, отшвыривает в середину комнаты.
— Подготовь машину, — приказывает альфа стоящему у двери охраннику и, достав из-под журнального столика бумажные салфетки, прикладывает к порезу.
— А ты, — Чонгук идет к сидящему на полу омеге. — Пойдешь со мной. Раз уж ты не захотел по-моему, то будет по-твоему.
Чонгук хватает парня за локоть и, рывком подняв, тащит за собой.
— Ты ведь у нас гордая сучка. Со своими ебнутыми принципами. Сегодня ночью я начну их ломать. Один за другим, посмотрим, как ты запоешь к утру.
Чонгук втаскивает не сопротивляющегося парня в лифт и, схватив за горло, вжимает в стену.
— Моя ошибка в том, что я вел себя с тобой мягко, позволил думать, что ты можешь что-то решать, — альфа больно бьет омегу затылком о стенку лифта. — А ты, ведь, просто сучка, у которой и прав никаких нет. Ты вещь, я твой хозяин, и ты, блять, должен меня слушаться. — Чонгук поднимает колено к паху парня и давит. — Я покажу тебе твое место. Уверен, тебе понравится.
Альфа резко отпускает Мина и отходит к противоположной стене. Юнги не знает, как он все еще стоит на ногах, он понятия не имеет, куда его ведет Чонгук, и вообще, что означают все его угрозы. Никуда не ушедший страх возвращается с двойной силой, наполняет нутро и скручивает нервы в морской узел. Продолжает их натягивать, и Юнги слышит, как они рвутся внутри. Ровно так же, как и сам омега, который еще секунда и просто упадет на колени и будет умолять помиловать. Потому что от Чонгука не знаешь, чего ожидать, потому что он один раз, смотря прямо в глаза, нажал на курок. Юнги боится его. До дрожащих губ и подгибающихся коленей. Будто бы стенки лифта идут на омегу, будто еще секунда и они придавят его, лишая доступа к кислороду и кроша кости.
Сейчас с ним в лифте не тот же парень, который говорил своему собеседнику самое нежное «малыш». Чонгук перед ним сейчас — глава Дома, гроза остальных Домов, тот, о ком он слышал от Сэмуэля, тот, кто ради своей цели ни перед чем не остановится. С чего вообще Юнги решил, что его остановит бутылка. О чем омега думал. Видимо, окончательно распухший от отчаянья мозг ничего умнее выжать не мог и пошел на такую глупость, как угроза главному головорезу страны. Мин мысленно себя поздравляет. Он своего добился. Он взбесил зверя. И теперь это чудовище будет глоток за глотком пить его кровь и не остановится, пока не выпьет до последней капли.
Звуковое оповещение прерывает внутренние терзания Мина, и лифт останавливается на парковке. Чонгук вновь хватает омегу под локоть и тащит к ламборгини. Всю дорогу альфа молчит. Юнги вжимается в сидение, думая, насколько все это будет больно. Рисует в голове картины, где его чуть ли не расчленяют, и от подкатившей паники снова давится воздухом.
— У Техена сегодня товар выставляют? — спрашивает у кого-то Чон по телефону. Потом небольшая пауза, альфа слушает ответ собеседника. — Хочу тоже выставить.
Больше Чонгук ничего не говорит. Машина останавливается перед незнакомой Мину постройкой, и альфа, перебросившись парой слов со своей охраной, выволакивает омегу из автомобиля и тащит к черному входу. Прямо у входа Чонгук швыряет Юнги в руки какого-то альфы и, развернувшись, уходит. Юнги, так ничего и не понимая, позволяет мужчине утащить себя внутрь.
Бордель «Аура», принадлежащий Ким Техену, славится не только лучшими и самыми красивыми проститутками города. Именно в «Ауре» можно не просто снять проститутку, но и поучаствовать на проходящих два раза в неделю аукционах, где продают омег для более долгого пользования и на любой вкус.
Особенно на таких аукционах ценятся несовершеннолетние и девственные мальчики. Поэтому в бордель в четко условленные вечера слетаются альфы со всей страны, каждый норовит заполучить лучший кусок. Идея привести Юнги на аукцион пришла спонтанно, сразу же, как только омега заявил о том, что альфа ему омерзителен. А после того, как он стал угрожать бутылкой, Чонгук не выдержал. Каким бы сильным ни было желание Чона, этот паренек умеет выбешивать. Он испытывает терпение, и альфа уже почти на грани того, чтобы отдать его своим парням, а потом застрелить.
Омеге хочется показать его место. То, что у него шикарное тело и Чонгука ведет, не значит, что альфа будет терпеть его истерики и непослушание. Чонгук с такими не церемонится. Альфа здесь закон, и все слушаются его. Вот и этот омега, честь и гордость которого скоро втопчут в грязь, не должен ни от кого отличаться. Может, после сегодняшнего вечера Шуга образумится и станет слушаться. Если нет, то Чонгук отдаст его тело на растерзание и вышибет потом его, кажется, отсутствующие мозги.
В подвальном помещении борделя для аукциона отведена огромная комната. Небольшая круглая сцена посередине комнаты предназначена для выставления товара. Вокруг сцены в специальных будках, в каждую из которых свой отдельный вход, сидят будущие покупатели. Передняя часть будочек сделана из черного стекла, которое позволяет клиенту спокойно рассматривать товар, оставаясь для него невидимым. Цена, которую предлагает покупатель, высвечивается прямо на этом стекле. Техен столько лет в этом бизнесе не просто так. Альфа прекрасно знает, чего именно хотят его клиенты, и пока недовольным из «Ауры» не уходил никто. Ким тщательно охраняет анонимность своих клиентов и ничего для этого не жалеет. Среди клиентов Техена много госслужащих, министров, членов Совета. И каждый из них уверен — никто никогда не узнает о том, что он ходит в бордель и, упаси Господи, покупает несовершеннолетнего омегу.