Риз кое-как опускается на пол рядом с Джунсу, достаёт окровавленными пальцами пачку сигарет из насквозь пропитавшегося его же кровью пиджака и трясущимися руками закуривает. Риз оглядывает зал и усмехается. В этот раз альфа переборщил: крови слишком много, она везде — на стенах, на полу, на мебели, стекает густыми каплями даже с бильярдных столов. Лужи на полу стекаются и соединяются с друг другом, превращаясь в кровавое озеро, в котором так красиво отражается люстра эпохи барокко.
Риз стрелял подряд — как вошел, палил во всех, люди внутри тоже были вооружены, но Риз двигается как пантера, зацепить его сложно, поэтому к тому времени, как в него попала первая пуля, он уже почти перебил всех альф, омег и даже обслуживающий персонал. Уходить одному скучно — Риз заберёт с собой их всех. Альфа потерял выданных ему Чонгуком людей еще на первой половине гостей. Только Джунсу он оставил на десерт — стрелял сперва в коленные чашечки, потом выше и выше, пока не накормил его свинцом собственноручно.
Риз уже не знает, сколько раз в него попали, не чувствует боли, не чувствует ничего, только очень хочется затянуться в последний раз, и альфа затягивается. С блаженством выдыхает изо рта дым и снова затягивается, игнорируя крики, доносящиеся уже с порога.
— Отбросьте оружие в сторону и поднимите руки.
Альфа только хмыкает и снова дрожащими пальцами подносит сигарету к губам.
— Повторяем, отбросьте оружие в сторону и поднимите руки.
Риз не собирается, ему бы докурить, пусть только дадут еще пару затяжек сделать, но сигарета тухнет, промокнув в крови, стекающей с пальцев. Риз снова тянется к внутреннему карману пиджака, но достать зажигалку не успевает: короткая очередь из полицейского автомата, и альфа уже прибит к стене.
***
Техен приказывает начать упаковывать товар, когда слышит выстрелы прямо у ворот склада. Альфа сразу тянется к оружию и, достав его, пригнувшись, отбегает за стол, на котором горкой лежат пачки с порошком. Охрана Кима бросается к выходу, и несколько минут от грохота, поднявшейся до потолка пыли, дыма и криков ничего не видно и не слышно. Техен целится в сторону выхода, судорожно пытается рассмотреть в этом мареве хоть что-то, но ничего не видно.
Сколько бы Ким ни всматривался, но цель не вырисовывается, и тогда альфа вместе со своими телохранителями просто палит в сторону выхода. Ким отвлекается на мощный грохот, и через секунду стену справа от него пробивает огромный внедорожник и тормозит буквально в метре от упавшего на пол альфы.
Техену нужно мгновение, чтобы перегруппироваться, но он не успевает, потому что вышедший из автомобиля Чонгук двумя выстрелами убирает охранников. Ким выстреливает в альфу, но из-за поднявшейся пыли после того, как авто протаранило стену, он промахивается и моментально получает пулю в грудь. Ким чувствует, как она рвет сухожилия, вонзается в плоть, и как на ее месте расползается большое красное пятно.
— Сука, — хрипит Техен и все силится поднять руку, в которой зажат пистолет, но Чонгук ногой до хруста давит на запястье альфы и хищно улыбается.
— Вот мы и встретились, — ухмыляется Чон.
— Не скажу, что я рад, — с трудом произносит Ким, чувствуя, как вытекающая из раны кровь забирает по крупицам его жизнь.
— Нам двоим в этом городе места мало, поэтому не держи зла, — скалится альфа и целится в голову.
Техен прикрывает веки, выдыхает сквозь боль и вспоминает, как утром Хосок долго смеялся. Омега постоянно отвлекался на какое-то шоу по телевизору на кухне и умудрился спалить омлет целых два раза. Потом Хоуп полез целоваться со словами, что в третий раз он не облажается и вновь облажался, только в этот раз был виноват сам Техен, не выпускавший парня из объятий. Несмотря на тянущую боль в груди и на то, что он сейчас получит пулю в лоб, легкая улыбка трогает губы Кима. Он попробовал счастье, он успел, и жаль только, что даже мизерную долю своих обещаний Хоупу он не выполнил. Ким слышит выстрел, но не чувствует боли и открывает глаза. Чонгук больше в него не целится, а громко матерится.
— Сукин сын, — шипит альфа. — В спину? Серьёзно?
Техен видит расплывающееся на серой рубашке Чона красное пятно, но понять, что произошло не успевает. Ким теряет сознание от потери крови.
Чонгук отшатывается назад, пытается поднять руку с пистолетом, но Намджун стрелял в правое плечо, и рука контролю не поддаётся.
Ким подходит к оседающему на пол альфе и на ходу перезаряжает пистолет.
— Как? Откуда ты узнал? — каждое слово дается Чонгуку с трудом.
Чон не бросает попыток ответить, кое-как сжимает пистолет в трясущейся руке и поднимает на альфу, но Намджун вновь спускает курок, и рука Чона беспомощно падает на землю. Альфа смотрит на красное пятно, теперь расплывающееся на животе, и вновь выругивается.
— Ты считал себя самым умным, но ты не смог учесть всё, — Ким носком ботинка откидывает в сторону пистолет у бедра Чона и останавливается напротив. Смеряет его взглядом полным презрения сверху вниз и говорит:
— Ты хотел уничтожить то, ради чего я и мой отец так упорно трудились. Я терпел, думал, посмотрю, насколько далеко ты зайдешь, поэтому выжидал. Да, я не успел спасти Сэмуэля и не скажу, что особо старался. Меня и Джунсу никогда не интересовал, он алчный кусок дерьма. А вот с Техеном ты напрасно, только его я и рассматривал тем, кто будет идти рядом со мной. Признаюсь, сперва я так думал и о тебе, но твоя жадность до власти, твоя безжалостность и, главное, твоя ненасытность испортили твой имидж в моих глазах.
— Так это ты, — Чонгук выплевывает скопившуюся во рту кровь, с трудом вдыхает воздух, но не может надышаться. — Это ты глава Совета.
— Прости Чонгук, ты был отличным воином, но сегодня на кону не только Совет и будущее Домов, сегодня на кону моя семья, а тебя ведь ничто не остановит, и я сегодня делаю выбор в пользу своей семьи. Я защищаю своего сына. Ты своего защитить не смог.
Последнее предложение Намджуна больно режет слух. Чон смаргивает подступающую темноту, последними силами цепляется за жизнь, всё ещё пытается ответить, пытается дать сдачу, но даже двинуться не может. Хрипит только, с трудом сглатывает булькающую в горле кровь и держится за образ Кима, как единственную связь с реальностью.
— Ну ты и подлец, — сквозь боль улыбается Чонгук. Бледно-серая рубашка уже темно-бордовая, альфа чувствует, как сознание постепенно ускользает, видит, как гибнут его люди, которые так и не могут прорваться к своему боссу. Намджун привел целую армию. Значит, он даже не поехал в загородный клуб, значит, Риз погиб впустую.
Но Чон не может думать ни о чем, кроме Юнги. Он бы сейчас отдал всё, лишь бы на секунду почувствовать его запах, коснуться его бархатной кожи, послушать его голос. Чонгук впервые не хочет умирать. Горечь от того, что он не увидит первых шагов сына, больше не проснется рядом с лисой, разъедает похуже продырявивших его пуль. Он обещал Юнги защиту, но не сдержал своё слово. Они ведь только начали жить вместе. Чонгук потерял столько драгоценного времени, не сумев вовремя понять, кто для него Мин, истратил впустую все те часы, дни и месяцы. Сеял в душе омеги ненависть и отчаянье и только начал заменять их на нежность и любовь… Он собирался говорить ему три заветных слова каждый день по несколько раз, а успел так мало. Не уберёг, не защитил, не помог вырастить сына. Оставляет одного, взваливает всё на его хрупкие плечи.
Видит Бог, Чонгук так не хотел. Он просто не успел. Волк в разворошенном нутре Чонгука поскуливает, плачет, но не от того, что жить осталось какие-то пару секунд, а оттого, что лису ему больше не увидеть. Всё вокруг меркнет, затирается, остается только улыбка, ради которой Чонгук был готов умирать раз за разом. И Чонгуку больше Юнги не улыбнется. Волк затихает, сворачивается и забивается в угол. Чонгук сегодня потерял не только свою жизнь — он потерял того, кем дышал. Судьба их свела вместе, она же их и разводит.