- Полковник, - вздохнул он, - не соблаговолите ли вы помочь мне восполнить пробелы в событиях? Со своей стороны я готов сделать то же самое, чтобы удовлетворить ваше любопытство.
Уэнтворт не заставил себя упрашивать и коротко поведал о том, чему сам был свидетелем в последние часы. Сразу же после телефонного разговора он отправился сопровождать одну из групп, занимавшихся поисками Ксилмера. Несколько минут назад доктора Карра заметили бродившим по одному из коридоров. Поскольку до этого всем был отдан приказ не высовывать и носа из помещений, Уэнтворту немедленно сообщили о нарушителе. Он тотчас же прибыл на место.
- Разумеется, зная, где находился в последний момент Карр, я поинтересовался у него, в чем дело. Таким вот образом я и узнал, что, проснувшись, он обнаружил тюрбан и всю эту пакость вокруг.
Полковник наклонился и осторожно коснулся кончиками пальцев голубоватой жидкости. Убедившись, что, судя по всему, она безвредна, он поднял перепачканный шарф и понюхал его, скорчив при этом гримасу.
- Скорее всего, это - кровь существ той самой расы, - решил он. - Но что за дурной запах!
- О какой это расе вы толкуете? - ожил Карр. - Эй! Взгляните-ка, господа, что...
Но его прервали. В тот же миг из головного убора Ксилмера раздался голос, изъяснявшийся по-английски:
- Мы записали вашу беседу, и все указывает на то, что с нашим соотечественником случилось нечто непонятное.
- Вы можете меня слышать?! - воскликнул Уэнтворт, резко подавшись вперед.
- Дайте нам детальное описание того, в каком состоянии находится в настоящее время наш агент, - потребовал голос.
- Мы отнюдь не против того, чтобы пойти вам навстречу, но хотели бы в порядке взаимности получить некоторую информацию и от вас, - твердо заявил Уэнтворт.
- Мы находимся всего в пятистах тысячах километров. Так что менее чем через час вы сможете увидеть нас собственными глазами. И если мы сочтем ваши объяснения неудовлетворительными, то навсегда сотрем вашу станцию с поверхности Луны. А теперь быстро выполняйте то, что вам говорят!
Угроза звучала весьма внушительно, и было от чего крови застыть в жилах. Один из стоявших у дверей сотрудников Уэнтворта в ужасе пролепетал:
- О боже!
После довольно длинной и напряженной паузы полковник четко описал все, что осталось от Ксилмера.
- Ждите! - произнес голос после того, как тот закончил свое сообщение. Прошло не менее трех тягостных минут, пока голос не зазвучал снова: - Расскажите нам самым подробным образом, что там у вас произошло. Расспросите доктора Карра.
- Меня? - вскинулся тот. Его возглас походил на хриплый вскрик.
Уэнтворт глухо бросил ему:
- Тихо!
Одновременно он нетерпеливым жестом дал понять сгрудившимся у двери сотрудникам, чтобы те немедленно покинули помещение, и требовательным кивком подозвал к себе Деновича и Карра.
- Выколотите из него всю правду! - приказал он доктору Деновичу и на цыпочках вышел в маленькую комнатку для личных нужд последнего, примыкавшую к кабинету. Там имелся телефон.
Разглядывая Карра, Денович отчетливо слышал, как офицер безопасности очень тихо, но строго отдал распоряжение о введении режима высшей степени тревоги. Психиатр с трудом заставил себя перестать прислушиваться к словам полковника и все свое внимание сосредоточил на Карре.
- Доктор, - начал он, - какое последнее воспоминание сохранилось у вас в памяти?
Американский психолог сглотнул слюну, словно от тошнотворного запаха ему перехватило горло. Его лицо исказила гримаса.
- Как давно я прибыл на лунную станцию? - вырвалось у него наконец.
У Деновича промелькнула прояснявшая общую картину мысль: "Это же так очевидно! Он действительно не может ничего вспомнить из того, что произошло после завершения проявления ESP в первой фазе, возникшей в ходе перелета на Луну. Все ясно как божий день! Коллега, должно быть, считает, что его поразила душевная болезнь".
Денович застыл на месте. Его охватила дрожь, едва он подумал о тех возможностях, которые открылись бы в случае установления такого сногсшибательного диагноза. Попытался представить, что бы он сам сейчас испытывал на месте Карра.
Неожиданно ему раскрылась суть терзавшей того проблемы: американский психолог признается своему советскому коллеге, что у него с головой не все в порядке.
- Доктор, - мягко обратился он к Карру, - на чем основывается ваша убежденность в том, что вас постигло сумасшествие? - Видя, что тот медлит с ответом, он стал настойчиво и убедительно его увещевать: - Поймите, наши жизни сейчас в опасности! Вам ничего не следует скрывать от нас!
- У меня отмечаются явно параноидальные симптомы, - тяжело вздохнул Карр. Голос его был плаксивым.
- Подробнее! Ну же!
- Это и впрямь все очень диковинно, - грустно усмехнулся Карр. После пробуждения меня ни с того ни с сего осенило в отношении смысла некоторых знаков.
- Что ещё за знаки?
- Каждая вещь имеет свое глубинное значение.
- О! Всего-то! - не удержался Денович. Но добавил: - Приведите какой-нибудь пример.
- Ладно. Вот смотрю я на вас и вижу лишь сонм... очень знаменательных знаков. Даже то, как вы ведете себя здесь, является для меня своеобразным посланием.
Денович почувствовал замешательство. Это и вправду походило на обыкновенную паранойю.
Неужели это и есть тот самый знаменитый второй цикл буйства энергии ESP, которая - и он был вынужден согласиться с этим - так убедительно продемонстрировала себя на начальном этапе?
- Выразите, пожалуйста, вашу мысль яснее, - произнес он, беря себя в руки.
- Ну... - Нерешительность Карра бросалась в глаза, а на его пухлом лице отражалось смятение.
- Ну, взять хотя бы эти ваши пульсации!
Отрывистыми фразами американец пояснил, что тело Деновича выглядит в его глазах обширным клубком энергетических цепей, испускавших целую серию сигналов. Всматриваясь в психиатра, сидевшего напротив, Карр воспринимал знаки, поступавшие с его внешней оболочки. Но не только. Его взгляд проникал сквозь кожу и плоть, добираясь до самой внутренней атомной структуры, регистрируя в каждом кубическом миллиметре триллионы микроскопических золотистых глобул, которые трепетали и излучали знаки, причем все они пребывали в режиме взаимной связи... а также в коммуникационном общении с квадрильонами энергетических волн далеких планет ближней Вселенной, одновременно устойчиво контактируя с эманациями других лиц с лунной станции.
Однако подавляющее большинство волн описывало дугу, проходя через стены и устремляясь к Земле... То была однородная масса связей с другими людьми, со всеми теми местами, где Деновичу когда-либо доводилось бывать...
И циркулировавшие по сотням этих волн знаки различались интенсивностью. Карр проследил за одним из самых мощных комплексов, который увел его в предшествующие настоящему времени годы жизни Деновича. Та эпоха была ознаменована для него присутствием молодой женщины с залитым слезами лицом.
По этой серии волн до него донеслись мысли того времени.
"Я так тебе верила, а ты обманул меня!"
"Послушай, Наташа..." - лепетал молодой Денович.
- Вот видите... - промямлил, сообщая это, растерявшийся Карр и замялся. - Что такое? - вдруг всполошился он.
Денович почувствовал, что кровь застыла у него в жилах, и мельком подумал, не безжизненно ли обескровленным выглядит сейчас его лицо?
- Как? Ч... что такое? - прерывающимся от волнения голосом переспросил он. Психиатр оцепенел. Наташа была девушкой его молодости, которая забеременела от него и умерла во время родов. Нечеловеческим усилием воли он овладел собой.
- И вы можете сделать с этими знаками все, что пожелаете? - спросил он.
- Ну... в общем-то да, я полагаю.
Карр отделил от всех остальных этот пучок волн, связывавший Деновича с девушкой. Он видел, как они, словно резко отпущенная резиновая лента, стеганули по психиатру.
Денович закричал. Сдержаться он был просто не в силах. Получилось что-то вроде мяуканья с глубокой горловой модуляцией. Из соседней комнаты на этот звук выбежал Уэнтворт...
Денович попытался дотащиться до дивана, но ноги подгибались под ним. Он рухнул на пол. Его начало ломать и корежить. Он тяжко застонал, а затем заголосил, точно лишившись разума.