Наверное, надо было оставить фотоаппарат в ее гараже.
Это не могло быть совпадением! В этом старом фотоаппарате есть что-то зловещее…
Я не видела Дэвида, пока он не вырос прямо передо мной. Он выхватил из моей руки старый фотоаппарат.
— Эй! — вскрикнула я и попыталась отнять камеру.
Но он тут же отдернул руку.
— Ух ты! Вот это да! — сказал он. — Где раздобыла? Дай попробовать!
— НЕТ! — взвизгнула я. И снова попыталась схватить камеру.
Слишком поздно.
Дэвид навел фотоаппарат на меня… и буквально шарахнул вспышкой мне прямо в лицо.
Я зажмурилась. Я до сих пор видела эту белую вспышку, даже с закрытыми глазами.
Я слышала, как из фотоаппарата выскользнула пленка.
Когда я открыла глаза, Дэвид смотрел на фотоаппарат. Он засмеялся:
— Игрушка, что ли? Это камера Сэмми, верно?
— Она очень старая, — сказала я. — Я должна отнести ее обратно. С ней что-то не так.
Дэвид повертел ее в руке.
— Смотри. Что-то оттуда выскочило. А водой она брызгается?
— Не смешно, — сказала я. И тут увидела, на что он смотрит. Квадратик пленки. Он вышел не до конца. Наполовину застрял в камере.
— Видишь? Он сломан, — сказала я. — Я собираюсь вернуть его…
Я умолкла. У меня перехватило дыхание.
Резкая боль охватила мое тело по талии.
Ощущение было такое, будто я опоясана тяжелым ремнем. И ремень этот все затягивают… и затягивают… и затягивают…
Я издала стон.
Я не могла дышать.
Я согнулась пополам. Боль пронизывала меня.
Ощущение было такое, словно меня разрезают надвое!
— Джули? Джули? — Я почувствовала на плечах руки Дэвида. — Ты в порядке? Что с тобой?
Я не могла разогнуться. Не могла говорить. Не могла дышать.
Меня разрезают… разрезают надвое…
Внезапно я поняла, что должна сделать.
Пересиливая боль, я с трудом поднялась. И схватила фотоаппарат.
Боль вокруг талии усиливалась.
— Джули? Тебе нужна помощь? — слышала я голос Дэвида. Он доносился словно откуда-то издалека. — Джули? Тебе больно? — кричал он. — Я могу что-нибудь сделать?
Ответить я не могла. Боль заставляла сжиматься челюсти, напрягая каждый мускул.
Перед глазами все окрасилось алым. Потом черным. Я поняла, что теряю сознание.
Стиснув зубы, я схватила квадратик пленки. И с силой потянула, потянула из камеры.
Сработает ли это?
Пройдет ли после этого боль?
Я стиснула зубы и ждала… ждала…
Нет.
Фотография выпала у меня из руки. Я снова сложилась вдвое, сжимая бока. Боль охватывала меня. Казалось, меня прожигает насквозь раскаленным шнуром.
А потом… боль исчезла.
Не прошла постепенно. Раз — и нет ее. Так внезапно, что я охнула и выпрямилась, ошеломленно моргая.
Я сделала долгий, глубокий вдох, потом еще один. Потерла рукой талию. Все снова было в полном порядке.
— Тебя как, отпустило? — спросил Дэвид. Он так побледнел, что даже веснушки сошли с лица. — Джули?
Я не ответила. Только крепко-накрепко прижала к груди фотоаппарат. А потом отвернулась от Дэвида и через весь зал бросилась к выходу.
— Эй! — крикнул Дэвид мне вдогонку. — В чем твоя проблема?
И снова я не ответила. Я продолжала бежать, пока не оказалась за пределами парковки, жадно вдыхая прохладный, свежий вечерний воздух.
Я знала, в чем моя проблема. В проклятом фотоаппарате.
Сначала Рина, потом Карла… а затем и я.
Фотоаппарат был злом. Он калечил людей.
Я должна от него избавиться. Я должна вернуть его той странной женщине.
Крепко прижимая к себе камеру, я села на велосипед и поехала домой, управляя одной рукой. Мимо проехал автомобиль, из открытых окон звучала музыка. С пассажирского сиденья мне помахала рукой какая-то девочка. Но я не помахала в ответ.
Я бросила велосипед у стены гаража. Запыхавшись, вбежала в дом с черного хода.
Я собиралась поскорей подняться в свою комнату и спрятать фотоаппарат, пока меня никто не видел. Но едва я вошла в гостиную, откуда ни возьмись выскочил Сэмми. На его лице красовалась безобразная резиновая маска скелета.
— Сфоткай меня, или погибни! — прохрипел он и встал в позу, подняв руки со скрюченными пальцами, точно когти.
— Сэмми, с каких пор сегодня Хэллоуин? — спросила я.
— Я не Сэмми. Я Серебряный Череп. Сфоткай меня. Не то я сокрушу тебя своим Черепастым Взглядом.
Я содрогнулась. Бедный Сэмми. Если я сфотографирую его этой зловещей камерой, он, чего доброго, и впрямь превратится в скелет!