Поэтому в нем эта искренность, дружелюбие и врожденная интеллигентность постоянно борются с его собачьими природными наклонностями.
Я не зря упомянул Бернину интеллигентность.
Не знаю, как там насчет принадлежности к старинному роду Дадиани, но то, что наш зенненхунд интеллигент – это точно. Он спокоен, дружелюбен и не мстителен. Эти качества не у каждого человека присутствуют, а уж у собаки!..
Например, у одного моего приятеля был ризеншнауцер Джуди. Однажды Джуди в квартире как-то сильно нахулиганил. А квартира была после ремонта, и приятель пару раз, просто для вида, стукнул его рукой по попе.
Ризеншнауцер Джуди сразу не ответил, но, как писал Зощенко, «затаил некоторое хамство». И когда приятель вернулся после работы домой, то увидел следующее – один из углов стены попросту развален. Джуди зубами и когтями отодрал вначале обои, а потом и штукатурку до бетона. Причем когда приятель вошел в дверь, то Джуди не кинулся как обычно к нему, вертясь юлой. Он гордо сидел на груде штукатурки с обмазанной известью мордой и высунутым языком, с которого свисали прилепившиеся куски обоев.
Его вид говорил: «Да, это сделал я! И что?!»
Джуди был умен, но не интеллигентен.
Он знал, как больно ударить, но не был самокритичным и не умел прощать.
Однако именно эти два качества и являются обязательными признаками истинной интеллигентности.
Хулигану повезло, потому что настоящим интеллигентом оказался сам мой приятель, который не удушил Джуди на месте и не превратил его в прекрасное чучело, набитое благовонными травами, а помыл пса в ванной и повел гулять.
Но если мы говорим об уровне интеллигентности Берни, то английские лорды, сравнивая себя с ним, могут нервно курить в коридоре.
Когда мы начали путешествовать по разным странам, то Берни остался на даче в Москве. И этот период в его жизни стал настоящим испытанием.
Дело в том, что пока мы ездили, то на нашей даче поселился один мой друг, знаменитый кулинар. Он жил там два года, и два года Берни жилось как у Бога за пазухой.
Свои кулинарные эксперименты, подготовку к разным застольям и телесъемки кулинар проводил прямо на даче.
Восточная кухня – это кухня мясная, и Берни был логичной составной частью этого процесса. Сказать, что знаменитый кулинар его развратил, – это не сказать ничего. Любые виды мяса, ароматные мозговые косточки и копчености были в собачьем распоряжении ежедневно и без ограничений.
Существенно был изменен и ландшафт дачного участка – к нему отныне была применима строка из бессмертной поэмы Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила», а именно: «О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями».
И если бы Александр Сергеевич сегодня был жив, то он без труда определил бы, что костями поле усеял не кто иной, а наш Берни.
Для ароматных костей Берни рыл не просто ямы – он рыл многометровые оборонные траншеи. Весь участок был перекопан, а сами кости укладывались ровными рядами в несколько слоев.
Эти «оборонные» действия Берни привели к неожиданным последствиям – поскольку забор на даче был неплотный, то действия собаки увидели те самые местные колхозники, которые стали говорить между собой, что, возможно, скоро начнется какой-то мор или война.
Конечно, когда Катя, в очередной раз раскрасив Берни в зебру, снова ходила к колхозникам, чтобы они полюбовались ее творением, то она пыталась их разубедить в предстоящей гибели мира, объясняя, что рыть окопы – это у Берни такая привычка.
Однако в ответ колхозники крестились, говорили, что Катя «умница» и «далеко пойдет», но на Берни смотрели с опаской, считая что собака – «она ведь нутром чует!..»
Что касается Берни, то в моменты этих визитов к колхозникам он корректно смотрел в сторону на птичек, как бы подтверждая непостижимость своей мохнатой персоны.
Путешествуя по странам, мы надолго задержались в Грузии. Вначале о Берни там как-то не думалось, потому что были ежедневные застолья с хинкали и домашним вином.
Но под вечер, когда столы пустели и допивалось вино, мы вдруг начинали вспоминать о Берни как о ребенке, которого предали.
Потом мой кулинарный друг показал нам его в «Скайпе», и пес, услышав наши голоса, вдруг заскулил и стал тыкаться носом в экран компьютера, на котором была наша картинка.
В этот же вечер в семье произошел бунт!
Вначале жена и теща, вспоминая о Берни, плакали друг у друга на груди. Потом им стали подвывать дети.
Когда их слезы просохли, разрыдался я, ибо семья потребовала немедленно привезти Берни в Тбилиси, и до меня дошло, каких усилий мне это будет стоить.
После угроз с одной стороны и обещаний тещи приготовить для меня давно обещанную жареную индейку, я покорился, и была организована спецоперация по перевозке самолетом собаки весом пятьдесят два килограмма.