— Мы одни? — спросил он, озираясь по сторонам.
— Я бы не хотела отвечать на этот вопрос.
— Понял. Вы надеетесь, что я буду вести себя скромнее?
Она проигнорировала реплику.
— Что вы будете пить?
— Даже так… гм? Предпочитаю водку. С содовой.
Полубогемная обстановка в комнате, куда его пригласили, не указывала, что обитательница работает на мясокомбинате. На стенах, на стеллаже, в углах было полно гравюр и акварелей, содержание которых не имело к действительной жизни ровно никакого отношения. Пожалуй, только одна, в простенке между окнами, изображала чье-то лицо, кажется, мужское. Манера писать выдавала в художнике истерическую, неорганизованную натуру. Все линии казались случайны, нелепы, но из этого хаоса смотрели глаза, проступал лоб, подбородок и определенно что-то ему напоминали.
Алексей обернулся и увидел, что Светлана внимательно наблюдает за ним.
— Моя подруга. Она вроде пифии. Художница. Рисует только в трансе с закрытыми глазами. Свои наброски называет предсказаниями. Говорили, они сбываются.
— А этот тип, он кто?
— Я попросила ее однажды, она наркоманка, очень больна, попросила сделать для меня портрет человека, которого когда-нибудь я полюблю. Однажды она принесла мне вот этот.
Алексей подошел ближе.
— Заурядная физиономия. Весьма даже.
— Да. — Она слабо улыбнулась.
— Но вы, я полагаю, уже испытываете какие-то чувства к этому типу?
— К сожалению, он оказался хамом. Любитель валять дурака.
— Вот как!
Алексей с любопытством уставился в чудовищный хаос линий, пытаясь отыскать черты сходства. Но чем дольше он всматривался, тем отчетливее проступали на поверхности беспорядочные, неряшливые штрихи, разрушая образ как таковой.
— Хотите сказать, этот симпатяга на портрете и я — одно и то же лицо?
— Да. Именно поэтому ваше хамство сошло вам с рук.
— Если не считать, что я перестал слышать на левое ухо. — Он подергал себя за мочку. Потом не без самодовольства улыбнулся. — Значит, вы влюблены в меня?
Она вспыхнула.
— Почему вы хотите казаться хуже, чем на самом деле?!
— Это вы вообразили обо мне черт знает что. А я должен отдуваться за ваши фантазии.
— Вот ваша водка, — она с грохотом поставила на столик возле бара граненый стакан. — С содовой!
— Водка не отравлена?
— Нарочно пытаетесь меня дразнить?
— А что?
— Зачем?!
Он опрокинул содержимое стакана в рот.
— Когда я впервые увидел вас посреди разделанных туш и мясокомбинатовского ворья, вы показались мне ангелом, спустившимся в ад. Я слаб перед женской красотой, это однозначно, и с ходу, если помните, выдал вам предложение.
— Я помню.
— Вы, вероятно, сравнили меня с этой дурацкой рожей на портрете, углядели некое сходство, всплакнули в одиночестве и решили, что я — ваша судбба. На следующий день я получил от вас согласие. Но фактически мы друг о друге не знаем ничего. Ваши хрупкие романтические фантазии в данном случае не в счет. Согласны?
— Кажется, да, — с застывшим лицом произнесла Тэн.
— Отсутствие информации о человеке, тем более, когда я намерен предпринять важный для себя шаг, не в моих правилах, — значительно произнес он.
— И вы весь месяц прилежно занимались сбором информации?
— Да, — он скромно потупился.
— Судя по поведению, вы насобирали обо мне столько гадостей, что они вот уже второй час бьют из вас фонтаном.
— Не совсем так. Представьте себе на минуту, что вы — двигатель, созданный в каком-то НИИавтопроме.
— О-о!
— Вначале вас гоняют на стенде в разных режимах. Потом ставят на ходовую и испытывают на полигоне. Потом в дорожных условиях и по бездорожью, вдоль и поперек. Так вот, наша с вами беда, что предложение сделано и принято еще месяц назад, а испытания от стенда до бездорожья — все сошлись в эти два часа.
Ее глаза изумленно расширились.
— Вы хотите сказать… вы меня испытываете?
— А что мне остается делать? Брать замуж кота в мешке? Я хотел сказать кошку.
— Вы уверена, что кошка пойдет за вас замуж?
— Не забывайте, согласие вы уже дали.
— Хорошо, — зловеще произнесла она. — И что ваши испытания показали?
Алексей загадочно улыбнулся и плеснул себе еще водки.
— Вас очень волнуют результаты испытаний, я вижу? — язвительно спросил он.