На часах ещё не было и шести вечера, когда Оля сидела на втором этаже Дирижабля, оглядываясь по сторонам и потихоньку попивая кофе, купленный в «Старбакс». Через сорок минут пребывания в полном одиночестве Оля уже планировала уходить, но услышала голос полицейского за своей спиной.
- Ольга Владимировна? Снова рад нашей встречи.
Оля лишь смущенно улыбнулась и кивнула головой. Она была удивлена, когда увидела, что Сергей Викторович снова пришел со своей дочкой.
- А Вы всегда берте свою дочь на работу? – спросила Оля.
- Приходится временами. Я её воспитываю один и оставить поэтому не с кем после школы. Точнее, боюсь. Ох уж эти дети в их переходный период. Учудят такое, чего ты и не ждешь, – сказал Фил, и его прелестная улыбка снова царила на лице. – Вы что-то вспомнили, я полагаю? Раз решили встретиться.
Оля замялась. Она не знала, что ему сказать, но что-то должна была. Должна была рассказать всё, что помнила. Внутри её не покидало чувство, что это вопрос жизни и смерти.
- Я… не знаю, что Вам рассказать. Точнее… - она запиналась и будто вспоминала слова. Даже не подбирала, а действительно вспоминала. – Я не помню часть отпуска, но я чувствую, что что-то не так.
- Что-то не так с чем или кем? С Вами? – лицо Фила стало серьезным, от прелестной улыбки и доброго выражения лица не осталось и следа.
- Нет, не за себя… За мужа.
- Что с ним? Он болен? Как он сейчас выглядит? – Фил начал напирать, и в его голосе начал прослеживаться грубоватый тон.
- Он… он никого не убивал! Правда! Клянусь Богом, не убивал! – Оля буквально расплакалась и закрыла лицо руками.
Юля села с ней рядом и обняла. Фила поразила данная картина, но действия Юли превзошли его ожидания. Оля успокоилась, вытерла слезы платком, который достала из сумки, и тоже обняла Юлю. После чего, маленькая девочка снова села рядом с Филиппом.
- Спасибо тебе…
- Юля.
-… спасибо, Юля. У Вас хорошая дочь.
Филипп посмотрел на Юлю и улыбнулся, она улыбнулась ему в ответ.
- Мы знаем, что Ваш муж не убивал того мужчину.
- Знаете? Но тогда почему Вы спрашивали об этом?
- Нас… скорее интересует его состояние. Вы не замечали в его внешнем виде… какие-то… изменения? Странные повадки? Пропажу аппетита?
Оля задумалась и с подозрением посмотрела на Фила.
- Да… Он стал плохо есть, иногда пьет только воду. Он постоянно бледен и очень сильно похудел. Но больше ничего. А, и ещё я нашла вот этот кулон. – Она достала из сумки серебряный кулон в виде полумесяца. – Сначала он был на шее Бориса, когда мы вылетали из Турции. Ему пришлось его снимать при досмотре. Затем он его надел, и ему стало плохо. Я нашла его сегодня утром, когда выходила из дома. Он как-то влияет на него? С ним что-то не так? Верно? Вы знаете, что с ним?
Филипп и Юля переглянулись.
- Вы можете рассказать в подробностях, как прошел Ваш отпуск? Видели ли Вы что-то странное? Необычных людей?
- Я не помню… - Оля поникла головой. – Мне сложно об этом говорить, голова начинает болеть. Всё как в тумане… я… просто не могу.
Голос Оли дрожал, было видно, что из-за поникшей головы снова начали капать слезы, но она взяла себя в руки и подняла голову.
- Вы поможете Борису? Я знаю, Вы знаете, что с ним. Прошу Вас. Я его очень люблю.
- Ольга Владимировна.
- Можете просто – Оля.
- Оля. Мы сделаем всё, что в наших силах, но мы должны знать, что произошло во время Вашего отпуска, чтобы понять, как нам действовать.
- Я бы рада помочь, но я правда не помню… - она запнулась. – Простите, ради бога, я совсем забыла.
Её лицо прояснилось, и улыбка промелькнула на губах. Она полезла в сумку и достала оттуда небольшой блокнот в твердом переплете.
- Я же веду дневник! Прошу, возьмите. Я стараюсь записывать каждый день, а потом люблю перечитывать, чтобы испытать те же эмоции. Но наш отпуск… Я боюсь его читать. Не знаю почему, но боюсь. Начните с 20 июля – это первый день отпуска. Его я хорошо помню. До этого числа, пожалуйста, не читайте. Там есть моменты…
Филипп её остановил, подняв руку вверх.