Взглянув вверх, словно в надежде, что воздушный шар вдруг вернется обратно, он спросил:
— Не видать, не видать, любезного Дмитрия Ивановича, знать, далеко улетел. И когда его ждать прикажете?
— Трудно сказать, все зависит от силы ветра и когда Дмитрий Иванович пожелает спуск начать, а потом уже на поиски отправляться, — отвечал второй студент.
— Но Дмитрий Иванович то каков, а? Видели, как он этого, в кожаных штанах, из корзины выкинул и сам козликом вовнутрь, да и орет: «Руби канаты!» Как капитан на корабле.
— Признаюсь, мы тоже от него не ожидали такого, — с улыбкой отвечал второй студент. — Как никак, а все же профессор, статский советник, а он раз — и улетел. Меня аж оторопь взяла, когда шар из вида скрылся.
— И как же он обратно возвернется? — спросил у них Репин. Но те в ответ лишь пожали плечами и пробормотали что-то невнятное. Но Репина такой ответ не устроил, и он стал допытываться, кто и как будет искать улетевшего Менделеева:
— А вдруг его в лес, а то и в болото унесет? Что тогда?
На что студенты дружно ответили:
— Не знаем…
— Вот именно, что никто ничего у нас в России не знает, — махнул рукой в их сторону Илья Ефимович. Затем водрузил собранный этюдник на плечо и пошагал в сторону вокзала, бурча себе под нос:
— Недаром говорят: авось да небось…
Глава третья
Там же, в толпе зрителей, стояли две старушки, которые внимательно слушали все, что говорилось вокруг, а когда студенты с Репиным пошли прочь, то одна, более худощавая, в ситцевом платочке спросила свою подругу:
А что, правда, будто бы батюшку на той надувной груше в небо запустили?
— Похож, похож на батюшку, но вот только креста на нем не видела, а так как есть вылитый отец Андрей из соседнего прихода.
— Крест, думается мне, у него под одеждой сокрыт, как же батюшка без креста? Не может такого быть, чтоб без креста.
— Одного не пойму, — недоверчиво проговорила вторая, низенькая, старушка, чью голову покрывал длинный черный платок, достававший едва ли не до пояса, — зачем он на небо полетел. Неужто панихиду служить или иное что?
— Почему обязательно панихиду? — спросила ее подружка. — Может, просто молебен какой потребовался, вот он и вознесся.
— Тогда бы и дьякон должон при нем быть, как же без дьякона то… Одному молебен как положено не отслужить, точно тебе говорю.
— Поди, дьякон там внутри сидел, а мы не разглядели, глаза
уже не те. Я вот вблизи покаместо вижу, а вдаль гляну — и все как в тумане.
— И не говори, — согласно закивала головой ее собеседница, — глаза, да ноги — первая наша беда. Но ничего, поживем еще, поглядим на белый свет.
— Вот ведь до чего додумались, молебен в небе служить. Может, оно и верно. Оттуда молитва до Господа быстрее дойдет.
— Непременно дойдет, — вторила ей подружка, — а обратно он, видать, не вернется больше… Сама как думаешь?
— А зачем ему обратно? Он теперича на небесах, там жить и останется.
— Вознесся, одно слово, — высказала свое мнение женщина в черном платке
— Ой, ты и сказанула: вознесся! Он же не Спаситель, чтоб вознестись.
— Откуда нам знать; как мир устроен, теперь все по-новому. Надо послушать, чего наш батюшка на службе объявит, ему, поди, обо всем известно.
— Это точно, он у нас головастый, недаром из столицы недавно вернулся. Ну, я пошла, дел в доме много, — попрощалась одна из них.
— Прощевай, Семеновна, свидимся еще, не на этом, так на том свете. Время будет, загляни ко мне, хоть чайку попьем, а то одна-одинешенька, словно сирота казанская, живу.
Высокая старушка сделала несколько шагов, потом оглянулась и тихо проговорила:
— А жаль того батюшку, мог бы еще на земле пожить, а он раз… и на небо, по своей воле отправился, а дома, поди, детки остались, супруга опять же…
— Ему видней, — отвечала ее подруга, — видать, владыка приказал, а он ослушаться не посмел… Кто ихнева брата спрашивать станет…
Глава четвертая
На перроне вокзала усатый журналист плотного сложения в котелке с блокнотом в руках подошел к слонявшемуся бесцельно в ожидании поезда по платформе несостоявшемуся пилоту улетевшего воздушного шара Кованько и начал задавать ему вопросы, связанные с полетом профессора Менделеева.
— Наши читатели наверняка пожелают узнать, какова цель полета профессора Менделеева, — скороговоркой вымолвил он, — что вы можете сказать на этот счет?