— И куда же его от ребенка и жены нездоровой понесло за тыщу верст? Что за неволя заставила на другой конец света ехать?
— Откуда мне знать, мне не до этого было. А что я могу мужу сказать? На то он и муж, чтоб все самому решать. По нужде, выходит, коль в такую даль собрался. Зато с дороги подарки мне и дочке шлет разные… Вот бы еще няньку найти знающую, а эту бы сразу прогнала. Может, вы, тетенька, знаете кого?
— Да о чем ты, моя дорогая, мое ли это дело — прислугу искать?! — с возмущением заявила Протопопова. — Вот живет при мне Федотовна, и ладно. Где их и берут, сроду в молодые лета не интересовалась, а теперь и подавно ни к чему заниматься. Когда же твой муженек вернется? Он пущай и подыщет кого получше, коль эта тебя слушать не желает…
— Он не сказал, когда обратно его ждать, — пожала плечами Феозва, — а я и не спрашивала. Обещал не задерживаться надолго, а я уж со счета сбилась, сколько денечков пошло с его отъезда, глядишь, скоро объявится…
— Не пойму я чего-то, вроде не на военной службе, а тоже мне, несет его леший из дому куда-то. И зачем, спрашивается? Чего дома не сидится, как всем добрым людям? Тем более, когда ты, душа моя, в таком положении. Мой муж, да ты и сама это знаешь, никогда в жизни себе такого не позволил. И я бы не снесла, чуть чего — так цыкнула б на него, чтоб хвост прижал, дальше Лиговки и не сунулся бы… И ты со своим строгость бы известную вела, глядишь, одумается. А то дите со слабой женой бросить и умчаться неизвестно куда. Нет, не те нынче мужья пошли. Вот я помню, жила с нами по соседству семья генерала, не помню, как уж его звали-величали, так он, хоть и генералом был, а женушку свою на ручках носил, Бывало…
В это время в комнату заглянула Федотовна и извиняющимся голосом заговорила, не проходя дальше порога, чтоб не вызвать гнев хозяйки:
— Дитятко ваше проснулось уже, хнычет, поди, исть просит… Покормили бы ее, а то так и заходится.
— Сейчас, сейчас, бегу, — спохватилась Феозва, — заговорили вы меня, тетушка. Спасибо вам, а то столько дней одна и словечком перекинуться не с кем. — Она пошла в спальню, откуда доносился плач дочери.
— Так неси ее сюда, а я и впрямь доктора своего велю позвать. Федотовна, скажи дворнику, чтоб до доктора Загряжского быстренько сбегал. Он у него много раз бывал, найдет. Пусть скажет, чтоб не откладывал, а сразу ко мне направился.
Когда Феозва закончила кормить дочь и та немного успокоилась, явился доктор. Он осмотрел малышку и, покачав плешивой головой, изрек без обиняков:
— Слаба, весьма слаба. У вас, сударыня, судя по всему, молока мало. Ребеночек крупный, но ослаб, от того что недокармливаете. Надо специальные смеси готовить. Я напишу, из чего следует их составлять. К тому же жар у нее. Малиновым отваром поить следует. Поноса нет, случаем?
— Я не знаю, хотя иногда и случается, — растерянно ответила Феозва. — Муж за всем следил, а нынче он в отъезде и мне не объяснил ничего. Вы уж научите меня…
— Женское ли это дело, — вставила свое слово Протопопова, — за детским поносом следить. На то няньки есть, повитухи там или еще кто…
Доктор спорить не стал, а торопливо написал на листке бумаги, чем следует кормить ребенка, и, получив расчет от хозяйки, быстро откланялся.
— Тоже мне, «доктор», называется. Ничего толком объяснить не умеет. Давай-ка, дорогая моя, на дачу завтра отправимся, коль девочке нездоровится, а сейчас съездим в парк погулять. Свежий воздух малышке только на пользу пойдет, никому еще прогулки не повредили.
— Вы же слышали, доктор сказал, что жар у нее, — слабо попробовала возразить Феозва, но тетка не хотела и слушать, кликнула Федотовну, чтоб подавала одежду и запеленала девочку.
Погода после вчерашнего дождя стояла жаркая, все прогуливались с зонтами от солнца, прихватила с собой зонтик и Мария Федоровна, величественно вышагивая по аллеям, словно главнокомандующий на параде. Феозва от быстрой ходьбы едва поспевала за тетушкой, вскоре вспотела и только мечтала о том, чтоб присесть где-нибудь в тени.
Она неустанно прикладывала платочек к горячему лбу ребенка, пытаясь понять, не начался ли и у нее жар. Дочь, на удивление, затихла и совсем перестала хныкать, видно, и на нее прогулка подействовала успокаивающе. Когда они дошли скорым шагом до пруда, Протопопова встретила кого-то из знакомых и остановилась с ними поговорить, а Феозва увидела скамейку под раскидистыми ветвями могучей липы и с облегчением присела. Мимо них прошли двое молодых парней, одетые все в черные не по сезону одеяния и, бросив в ее сторону взгляд, проследовали чуть дальше, где приостановились. Феозва не придала этому особого значения, занятая дочерью. Та молчала, и Феозва решила намочить платок в воде, чтоб остудить ее пылающий лоб. Она, оставив ребенка на лавочке, быстренько сбежала вниз, опустила платок в воду, и в это время какая-то тень метнулась к ней под водой. Она взвизгнула, побежала обратно, оглянулась, и ей показалось, что над водой мелькнул зеленый рыбий хвост солидных размеров.