— Разве в этом дело? Поймут меня или не поймут. И ладно. Мне же одной жизни мало, хочется знать, что там потом будет, коль самому не удастся пожить в то время. Понимаешь, любопытен я от природы. Таким уж уродился. Понять, что сегодня вокруг творится, на то большого ума не надо. Уж извини, если обидел тебя этим. Не о тебе речь, а об моих думках. Я не звездочет, не предсказатель какой, но знать хочу наперед, что не зря своим делом занят. Уверенность мне нужна в том, что труд мой востребуют и потом, после моей смерти. Иначе зачем начинать что-то… Или ты иначе думаешь?
Менделеев только сейчас заметил, что к ним подошел чернявый подрядчик и, не желая перебивать разговор двух господ, стоит, молча переминаясь с ноги на ногу. Но Ильин хоть и увидел его, но молчал, ожидая, когда их разговор закончится. А сейчас он решил узнать, что за нужда у подрядчика, и подошел к нему, оставив Менделеева одного. Но и сам Менделеев сразу поднялся и пошел к бричке, желая закончить свои дела. Ильин же, заметив это, бросил подрядчика и поспешил к нему.
— Дмитрий Иванович, я тебе главного и не сказал, а то ушли куда-то в сторону, как обычно. Может, останешься ненадолго, а то у меня на душе неспокойно как-то…
— Так говори, — ответил Менделеев, садясь в бричку, — мне тоже поспешить надо, чтоб засветло успеть, а то солнце скоро зайти обещает или дождь начнется, видишь, все небо тучами обложено.
Ильин начал рассказывать, какие до него доходят слухи от местных мужиков, будто бы Менделеев у себя в доме занимается колдовством и еще одну молодую девку этому делу учит.
— Ты бы поостерегся, а то время сейчас неспокойное, подпалят с четырех сторон, и концов не сыщешь. А то еще чего хуже… В них злобы знаешь сколько сидит против нас, что землю вокруг скупили, а им крохи остались? Словами не передать…
— А-а-а, ты опять о колдовстве моем? И будто одну девку тому делу учу… Глупости все это, от темноты их беспросветной, не верь! Побоятся против власти идти, а власть на нашей стороне, как же иначе. Пусть болтают, чего хотят. Мне что с того? Нынче за это на костер не отправляют и в Сибирь не сошлют. А если и сошлют, то хоть родных повидаю, — закончил он со смехом и хлестнул запряженного в бричку мерина, помахав Ильину шляпой на прощанье. Тот лишь развел руками, сплюнул и прокричал вслед:
— Ну, мое дело — предупредить, а там поступай как знаешь. Гляди, как бы чего худого не вышло… — Но Менделеев вряд ли услышал его слова, а все подхлестывал ленивого мерина, упорно не желавшего переходить на рысь.
Глава восьмая
Проданного леса как раз хватило на оплату сельскохозяйственной техники, которую обещали ему поставить через пару недель. До этого он купил двух дойных коров голландской породы и вороную кобылу Галатею, а в придачу к ней и жеребца для собственных разъездов по кличке Давид. Их предстояло как-то доставить в Боблово, тем более что конюшня для их содержания была практически готова. Он опять обратился к всезнающему подрядчику Лузгину с просьбой найти людей сопроводить купленную скотину в Боблово, и вскоре к нему домой явились двое справных мужичков и заявили, что берутся за столь непростое дело. Менделеев поинтересовался, как они собираются транспортировать коров, одна из которых, по словам хозяина, к тому же стельная.
— Гнать их своим ходом никак нельзя, не выдержат дальней дороги. Можно, конечно, железной дорогой, но дело хлопотное, да и дорогое. А вы как предлагаете? — придирчиво выспрашивал он мужиков.
— Само собой, хлопотное дело — скотину везти за несколько сотен верст. Но мы вот несколько раз подряжались в Херсон и в Киев доставлять и лошадей и коровок. Хозяевам обходится в два раза дешевле, чем по железке их везти, — отвечал один с курчавой, вьющейся колечками бородкой. — Да мы могем, коль требуется и любую птицу, хоть кур, хоть гусей или там индюков дажесь в Сибирь доставить. Было бы на то желание.
— И как вы собираетесь это делать? Они ведь на телеге спокойно стоять не будут, вес у них немалый, за сотню пудов. И кормить их чем-то по дороге требуется. Я уж голову ломал и так и эдак, ничего придумать не мог, вот решил к знающим людям обратиться. Научите меня, неразумного, вашим премудростям, буду весьма благодарен…