На станции нас ждал интересный спектакль с участием «нашего» пьяницы из КПЗ. Как он «брал» вагон свободным лазанием на четвереньках без страховки, надо были видеть! Третья попытка оказалась удачной, – вершина была взята. Видимо, он счастливо заснул в коридоре вагона под стук колес, и проснулся уже за Петрозаводском. Мы, правда, не были четко уверены, в том ли направлении он уехал…
Со сладким чувством свободы поехали обратно, до Кузнечного. После 8 часов «отсидки» и 4 часов марша по лесу с тяжелыми рюкзаками наши выносливые женщины-лыжницы валились с ног. Сказывалась не только физическая, но и моральная усталость. Но никто не ныл, только шуточки приутихли, «зековские» темы стали надоедать. Пока сготовили плотный ужин, наступила темнота. Кто-то устало лег спать, а кто-то подсел к костру со сладким чувством свободы, как будто сбежал из плена. Соседи—студенты пели забавные песни. Запомнилась одна, – про ковбоя, который подбирал себе по цвету, дизайну, весу и размеру все «для ночных скаканий, ночных стреляний»: и винчестер, и седло, и жеребца, и девицу. И ради хорошего их качества был готов на все, «даже на убийство, например…» Тематика песни была очень созвучна настроению. Такой концерт после «отсидки» пришелся очень кстати.
Так мы «прошли КПЗ», как через элемент «горной стихии» и элемент глупости высокого пограничного начальства, не позволявшего туристам передвигаться по пропускам в 30 км от границы. Сами, конечно, тоже виноваты, «прокололись». Совет же и вывод здесь один: если что случится, держаться надо вместе и не позволять никого «отрывать» от коллектива, или кому-то «отрываться». Выпьем «за птичку, которую жалко». Чтобы не повторять ее ошибку! Легендарную ошибку Икара, – надо видеть «истоки»!..
14.02.2003 г.
«Ош-билетчивание»
Процесс обретения обратных билетов от Оша до Ташкента, и далее – до Москвы и Ленинграда поначалу шел с немалыми затруднениями в те августовские дни 1980-го, после памирского похода по Заалаю.
Первая, прямая атака на кассу аэропорта, не внушала особых надежд на успех. Одному из наших, Володе, надо было вернуться домой по служебным делам очень срочно, и на коллективном совете его решили отправить андижанским поездом до Ташкента. Думали, что «в ночку, в одиночку» он сумеет пробиться быстрее…
На вокзале Володю тепло проводили, а сами уселись посовещаться о дальнейших действиях. Каково же было общее удивление, когда минут через пятнадцать Володя вернулся в наш дружный коллектив! Бывают же такие радостные встречи! Володю неверно проинформировали, и он сел не в тот поезд. И эта ситуация вызвала у всей группы приступ феерического веселья. Это же какой повод появился для новой серии шуток, подкалываний и коллективных издевательств над обстоятельствами, в которых мы оказались. Интересно: прощание с товарищем вызвало немалую грусть, а его возвращение явилось как-бы нежданным подарком судьбы. Надо уметь посмеяться над негативными обстоятельствами, и тогда они сразу изменятся. Сначала в душе, а потом и в делах.
С новым задором атакуем кассу аэропорта. Не прямо «в лоб», а слегка обходными путями, с коллективной заявкой. Пошло в ход все: бумага об участии в чемпионате СССР, красная книжечка Лени Кренгауза «Мастер спорта СССР», конфетки, цветочки и рассказы о крутости памирских перевалов для девушек-кассирш. Скоро нас там уже знали хорошо и, видимо, им стало ясно, что эту группу праздно шатающихся оборванцев хочешь-не-хочешь, а придется «сплавить» в Ташкент одним из ближайших рейсов на Як-40. Да и оформить коллективный билет на «10 душ» куда легче, чем 10 отдельных билетов.
Номер прошел! В кассу явилась строгая начальница, и приказала: «Этой группе продать билеты согласно распоряжению номер пять!» Конечно, мы и понятия не имели, что это за распоряжение и кого оно касается, но свято уверовали в силу таинственной инструкции… «Да, а согласно распоряжению номер четыре нас, наверно, вообще должны провезти бесплатно! Только неясно, как „особ приближенных“, или как „особо опасных…“
В Ташкенте «затарились» дынями. На «пятом» распоряжении проехать не удалось, но из-за большей вместительности самолетов вскоре прорвались на Москву. Ледорубы взяли с собой в салон, чтобы они не порвали рюкзаки и не помяли дыни при перегрузке. Это обстоятельство вызвало страшные подозрения одного из пассажиров, бывшего «опера». Он заподозрил, что мы – террористы, и хотим захватить самолет. Сначала он попытался отобрать ледоруб у Гены, а когда это не удалось, стал жаловаться экипажу. Вероятно, он бы пришел в ужас, узнав, что у троих билеты на первые места, у самой кабины пилотов. Потому к нам подошел стюард, и вкрадчиво попросил успокоить не в меру бдительного пассажира, отдать ледорубы на хранение на время рейса. Конечно, мы на это сразу согласились, на чем «ария опера» завершилась. Не знаю, быть может, он продолжал «бдеть» нас до самой Москвы.
Утроба Домодедова долго выпихивала тушки дынь ташкентского рейса, жирные и круглые, как поросята, удивляя нас грузоподъемными возможностями ТУ-154. Наши рюкзаки тоже отяжелели до предпоходной массивности и душисто благоухали дынями.
В Ленинград домчались на «железке», на ночном сидячем. Остался позади первый в жизни памирский поход. Поход не без неудач, но и не без многих находок…
Подрюкзачная этика
В спешке, при переходе в зале самаркандского аэропорта дядечка Гарик слегка задел рюкзачком своего племянника Вовочку. Конечно, неумышленно. А Вовочка, недолго думая, в отместку умышленно и фамильярно толкнул дядечку рукой. В голове моей промелькнул комплекс интересных вопросов: «Неужто дядечка спустит? Постоит ли он чем-то за свой авторитет идейного вождя и руководителя, или спишет все на „родственную теплоту отношений?..“ Ответ был получен моментально. Дядечка выдал его носком своего кеда племянничку чуть пониже рюкзака… „Руководящее указание“ было воспринято Вовочкой спокойно, а окружающими участниками группы с улыбкой восторга и гордости за своего руководителя. Да, дисциплина и авторитет руководителя в походе значат очень много! А вот вежливость и ее воспитание, – вещи очень взаимосвязанные, но в этических проявлениях немножечко разные. Особенно при наличии нежно-родственных отношений, имеющих свою „святую простоту“.
Контроль удалось пройти быстро и удачно, – за наши явно перегруженные дынями рюкзаки с нас ничего не взяли. Хвала ленивым контролерам! После этого мы, правда, несколько опасались реакции грузчиков, – не начнут ли они «возникать» из-за «тяжелоподъемности» наших рюкзаков, и не обратят ли на это внимание. Опасение быстро развеялось, когда крепкий парнишка-грузчик резво подтащил к тележке сразу два наших рюкзака. Он был, правда, то ли смущен, то ли удивлен нашим чрезмерным вниманием к процессу погрузки и беспричинно шкодливыми выражениями на лицах «этих пыльненьких». Он, видимо, подумал, что мы за ним наблюдаем, боясь, что он станет небрежно работать и как попало кидать наши рюкзаки. Он их клал аккуратно, а мы мысленно ему аплодировали, и веселились по поводу удачной посадки на ИЛ-18.