– Так и быть, я кое-что тебе расскажу, – улыбнувшись, сказала я Вере. – Но только тебя вряд ли это позабавит.
– Так говори же скорее! – просияла она.
– Йен назвал нашу семейку «компанией чокнутых нимфоманок».
– Чокнутых... – Вера наморщила лоб и положила сумочку на прилавок. – Что именно это означает? Контуженных?
– Это означает, что он считает нас ненормальными.
– А где ты видела нормальных людей, деточка? Все в той или иной степени «сдвинутые», у каждого свои причуды. Я бы сказала, что наша девичья компания состоит из больших оригиналок. И что в этом предосудительного?
Телефонный звонок прервал ее рассуждения.
– Придется ответить, – с досадой сказала она. – Но не думай, что я отстану от тебя, деточка. Я не успокоюсь, пока не узнаю, как этот англичанин целуется. Мне кажется, что он большой проказник! Ох уж мне эти литераторы!
Вера побежала к аппарату, а я, вздохнув с облегчением, направилась мимо ряда стульев к барной стойке, чтобы приготовить себе чаю. Наполняя кипятком чашку, я вспоминала события минувшей ночи и теплую улыбку Йена Беккета.
Вера продолжала разговаривать по телефону. Судя по ее тону, это не был какой-нибудь ее добрый знакомый из нашего города. Следовательно, рассудила я, разговор продлится недолго. Будь ее собеседницей подружка из Трули, она положила бы трубку не раньше, чем через полчаса.
Я вышла из барного закутка и направилась прямиком в секцию художественной литературы, к стеллажу с книгами авторов, чьи фамилии начинались с буквы «Б». Покосившись на дверь конторы, чтобы лишний раз удостовериться, что меня не видит в этот момент Вера, я провела пальцем по книжным корешкам.
Варне. Бакстер. Билз. Бейби. Бедерман. Йена Беккета на полках не оказалось, чему я обрадовалась: значит, в это лето нам не придется устраивать презентацию его романа, с непременным в таких случаях столпотворением в крохотном торговом зале. Наш магазинчик просто не вместил бы всех желающих приобрести книгу с автографом автора. Впрочем, его книги вполне могли залежаться на складе. Следовало это проверить. Но не сегодня, а через пару дней.
Мелодично звякнул дверной колокольчик, потом раздался чей-то радостный возглас. Обернувшись, я увидела направляющуюся ко мне женщину с большим животиком, не оставляющим сомнения в том, что она в положении. Переведя взгляд с живота беременной на ее протянутые ко мне руки и круглое веснушчатое улыбающееся лицо, я обрадовалась: это была моя старинная подружка Бьюджи.
– Порция! Как я рада тебя видеть! – воскликнула она, бросившись ко мне с объятиями.
Я похлопала ее по спине и спросила:
– Что ты сделала со своими волосами? Что это за рыжий ежик у тебя на голове? Ты же всегда носила длинные волосы! Тебя теперь просто не узнать. Слава Богу, хоть что-то изменилось в этом городе за время моего отсутствия.
Бьюджи чуть отстранилась и заявила, проведя рукой по голове:
– Я буду так коротко стричься всякий раз, когда «залечу». Волосы сводят меня с ума. Знаешь, Перл плакала, когда стригла мои локоны.
– Но короткая стрижка тебе тоже к лицу! – сказала я, разглядывая ее расплывшееся в улыбке лицо с ярко-голубыми глазами.
Бьюджи была наделена природной красотой того типа, которая притягивает мальчишек в шестом классе, но к девятому уже становится им неинтересной, вытесненная эффектными сексуальными личиками бесстыдниц, гримирующихся под Барби. Бьюджи это не смущало, она вообще мало беспокоилась по поводу своей внешности, что уже делало ее большой оригиналкой.
– Так-так-так. Что ж, я должна на что-то водрузить свой роскошный зад. – И Бьюджи направилась к высоким удобным стульям у барной стойки. – Надеюсь, материнство окажется приятным состоянием и компенсирует те жуткие муки, которые доставляет мне беременность. По-моему, это даже хуже, чем геморрой.
Я зашла за стойку, чтобы приготовить ей травяной чай. В Трули не было недостатка в беременных женщинах, и многие из них становились нашими постоянными клиентками. В связи с этим у нас имелся запас целебных сортов чая для дам в интересном положении; особым спросом пользовались чай с мятой, способствующий ослаблению тошноты, и чай с листьями малины, весьма полезный для облегчения родовых потуг.
– У тебя какой срок? – спросила я, открыв заветную коробку с заваркой, откуда мне в ноздри ударил чудесный запах.
– Пошла тридцать четвертая неделя, – ответила подружка, поджав губы и сделав круглые глаза.
– Неужели! – воскликнула я. – Так ты на сносях!
– Представь себе! Кошмарная жизнь. Эй, крошка! – Бьюджи шлепнула себя ладошкой по животу. – Прекрати брыкаться, иначе ты переломаешь мамочке все ребра! – Она поерзала на стуле, вздохнула и добавила, запрокинув голову: – Адское мучение!
Я вытянула из коробки пакетик с надписью «успокаивающий» и опустила его в чашку с кипятком.
Бьюджи снова тяжело вздохнула, изменив положение тела, и раздвинула ноги, словно ей от этого могло стать легче.
– Из меня вышла никудышная беременная, – посетовала она, помолчав.
– А мне кажется, что ты молодец, – улыбнулась я.
– Ты неисправимая врунья, Порция Фаллон! Но я все равно обожаю тебя, – сказала Бьюджи, продолжая ерзать на высоком стуле. – Я бы пришла вчера к вам на вечеринку, но мне вдруг представилось, как все станут поглаживать мой живот...
Она покачала головой. Я подвинула чашку с чаем.
– Я не сержусь на тебя! Как поживает Дэви?
– Прекрасно! Он же не таскает в своем брюхе семифунтового беспокойного малыша!
– Мне до сих пор не верится, что Дэви стал полицейским, – сказала я, облокотившись на стойку.
– Если бы он им не стал, я бы не забеременела! – засмеялась Бьюджи. – Это именно в ту ночь, когда он впервые надел новую униформу. Между прочим, ему не терпится увидеться с тобой. В пятницу мы приглашаем тебя к нам на обед. Можешь захватить с собой своего англичанина.
– Боже мой! И ты уже о нем знаешь? – удивилась я.
– Ты издеваешься? Не забывай, милочка, что ты в Трули! Здесь новости распространяются по городу со скоростью урагана. Всем известно, что ты увела англичанина в спальню прямо с вечеринки, на глазах у изумленных гостей. И после этого ты будешь притворяться, что удивлена моей осведомленностью о твоих шашнях? Ха-ха-ха! От кого я это слышу! От одной из «барышень» Фаллон! Переспала с самим Алистером Барнсом и хочешь сохранить это в тайне? Не смеши меня, умоляю, у меня могут преждевременно начаться схватки.
– Послушай, у тебя неверные сведения! – пододвинувшись к ней поближе, прошипела я. – Во-первых, все было совсем не так, как ты думаешь.
– Ах, не вешай мне на уши лапшу! – прервала меня Бьюджи.
– А во-вторых, его зовут Йен Беккет.
Тут я захлопнула рот, явственно вспомнив, как искренне он удивился тому, что я ничего не слышала ни о нем, ни о его книгах. Неужели я снова опростоволосилась?
– Так ты говоришь, он – Алистер Барнс? Тот самый парень, который пишет эти шпионские романы? – спросила я.
– Ну да! Говорят, что на экранах скоро появится фильм по его произведениям, где в главной роли – Тэна Карпентера – снимается сам Брэд Питт. Перл и другие наши девчонки уверены, что актер приедет к нам этим летом, но я в этом сомневаюсь.
– Пей чай, пока не остыл, – сказала я, чтобы выиграть время и хорошенько обдумать услышанное.
Бьюджи сделала глоток. Я выпрямилась и наморщила лоб, но потом решила не перенапрягать свои извилины и заявила:
– Нет, он точно не Алистер Барнс! Потому что этого просто не может быть.
– Послушай, если ты сомневаешься, то сходи взгляни на портрет автора в одной из его книг, – посоветовала мне подруга. – Я тебя здесь подожду, чтобы полюбоваться твоей вытянувшейся физиономией, когда ты вернешься.
Я вскочила со стула и устремилась к полкам, отмеченным карточкой с литерой «Б». Внутри у меня все дрожало.