*
Легка на помине, в комнату заглянула сияющая Гермиона:
— Хорё… хороший мой, ты идёшь?
— Герми, — скорчив мину (ну страдалец, ни дать ни взять!), Малфой втянул ее за руку в их мальчиковский захламленный раек. — У господина Поттера ко мне неотложный мужской разговор. Подожди меня, милая, в… ты знаешь где. — «Конспираторы!» — Пятнадцать минут, ладно?
Гермиона кивнула и исчезла за дверью.
— Излагай! Быстро! — Малфой вытащил из жилетного кармана изящный хронометр. — Время пошло. Что у тебя опять стряслось?
— Я так не могу, мне надо посоветоваться, но рассказывать ничего не буду.
— Типично, не удивил, — Драко, отмахнув полу мантии, как павлины в его поместье чинно разворачивались, отметая лапами длинные хвосты (Гарри сам видел, когда месяц назад присутствовал на помолвке в мэноре), уселся на единственный не заваленный вещами стул. — Профессор Малфой тебя слушает.
Гарри зажмурился и выпалил:
— Я влюбился, он старше, произошло непонятное, мне страшно, что делать?
— Все понятно, Поттер. Ты безнадежен, и твоя участь плачевна, ты помрешь девственником, советую продолжать в том же духе, — без тени иронии молвил оракул и спросил: — Сигареты есть?
— Драко, не будь сволочью,— протягивая мятую пачку, заныл Гарри. — Мне нечем его привлечь, ни внешности, ни денег. Я даже учусь этот год бесплатно. А если сдам ЖАБА — совсем увидеть его не смогу.
— Ясно, Снейп! — Драко был серьезен, он встал, в сердцах стряхнул пепел на и без того грязный ковёр. — Ты бы ещё дольше молчал, так бы никто лет сто и не догадался. А случилось что? Признался?
Поттер сообразил, что проговорился, мгновенно покраснел, надулся и полез прямо в ботинках на кровать. Малфой подскочил к нему и отдернул занавески, которые тот упрямо тянул на себя. — Не психуй. Послушай меня, Гарри. Вот смотри, давай думать логически… ладно, не логически, ты так не умеешь.
— Перестань издеваться, — глухо ответил Поттер, он лежал, уткнувшись носом в подушку и поджав под себя коленки.
Малфою стало не по себе:
— Не беда ведь, декан не людоед, ты сам сообрази, никогда он тебе вреда не делал, сколько раз спасал… только ты это всё не видел. А теперь же многое изменилось? Сам же рассказывал, что он на тебя вечно смотрит. Ну, я не выпытываю, что у вас на отработке произошло, — бросил Драко быстрый, но многозначительный взгляд, — но думаю так: подожди пару дней, — он попытался выкопать лицо Гарри из подушки. — Задохнешься, повернись, придурок! Вот увидишь, всё у тебя получится: хочешь Северуса — будет у тебя Северус, ты же везучий.
Поттер перевернулся на спину, недоверчиво глянул на него:
— А потом? Ну, подожду пару дней, а дальше?
— А дальше дай мне присмотреться… но, уверен, ты, Поттер, ещё улыбаться будешь, вспоминая, как боялся. Вставай, пойдём с нами в Хогсмит сходим, тебе надо воздухом подышать и поесть.
*
Еле-еле, через полчаса троица дотащилась до «Кабаньей головы». Им, как старшекурсникам и героям войны это позволялось… ну, то есть как позволялось… профессура просто сквозь пальцы смотрела на поздние вылазки из школы. На восьмом курсе значилось только восемнадцать человек, факультеты соединили, учились все хорошо, кроме… Гарри, конечно. А вот почему ему «не училось»?.. А кто его знает…
— Кушай, поправляйся, засранец,— Драко собственноручно притащил и поставил перед Поттером огромное блюдо с отварной рыбой и овощами. Гермиона помалкивала, безошибочно чувствуя, что эти двое в её репликах сейчас не нуждались. Она, разумеется, первая поняла, что с другом нелады и подробно обсудила с Драко проблему, но виду не подавала, знала, что с наскоку душевные дела Гарри не разрешить.
Гарри вздохнул:
— Не хочется есть чего-то, я бы лучше огневиски выпил.
— Пить тебе нельзя,— отрезал добрый кормилец.
— Это почему? — Поттера хоть и перестало трясти — Малфой вообще на него всю жизнь тонизирующее действовал — но паника до конца не отступила.
— Судьбу надо встречать на трезвую голову. Кстати, о голове: закидывай всё в себя по-быстрому, стричься пойдём, — и пояснил выпучившему глаза Поттеру: — В ухоженной и уложенной голове — мысли чёткие и умные. Ну, у многих. И ещё, Гарри, завтра у нас, то есть у тебя, генеральная уборка в нашей сраль… спальне. — Он виновато посмотрел на любимую и слегка пожал плечами.
— Так у меня же отработка у Снейпа, — вспомнил Гарри.
— Что-то мне подсказывает, брат, что завтрашний вечер будет у тебя свободным. Герми, хочешь мороженного или лимонада?
*
Каменные тёмные высокие своды, лишённые окон и архитектурных излишеств, своей монументальностью и нерушимостью — даже при битве за школу не пострадали! — всегда безотказно настраивавшие на строгий, спокойный, бесстрастный, правильный лад, сейчас давили и вызывали чувство нерационального отторжения. Почему-то захотелось чистого воздуха, лучше тёплого, чистого неба над головой, чистой мягкой травы под ногами, маргариткового газона, или нет, сухой осенней успокоительно шуршащей листвы… Это в апреле-то? Профессор, а ну-ка, встряхнулись!
Но обычно действенное самовнушение на этот раз дало сбой: стены подвала продолжали раздражать, казалось, они прямо на глазах покрываются ледяным мхом; раздражали не только ученики-восьмикурсники, тупицы и разгильдяи, великовозрастные остолопы, недомаги-переростки (это, как раз, не ново), но всё больше и больше раздражал шелест книжных страниц, скрип перьев, бряканье инструментов, звон колб и мензурок, треск поленьев в очагах и даже пар из котлов! Немыслимо!
А вот теперь это стало совершенно нестерпимо! Почему этого проклятого мальчишки нет на занятиях?!
……………………………………………..
(1) Стилистическое течение в искусстве английской мебели; конкретнее, мебель мастера Т. Чиппендейла и его сына, чаще — неокрашенное красное дерево с характерной рельефной резьбой и полировкой.
(2) caviar — рыбья икра паюсная или зерновая, главным образом чёрная.
(3) Льняная, хлопковая или шёлковая рубаха простого кроя.
Друзья главного пиноккиондорца: http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/79768290.jpg
========== Глава 3 ==========
А вот теперь это стало совершенно нестерпимо! Почему этого проклятого мальчишки не было на занятиях?!
— Мисс Грейнджер!
Профессор зельеварения был хмур и придирчив и весь урок дергал класс по пустякам. Тишина стояла гробовая, студенты боялись глаза от своих заданий поднять. Даже Невилл умудрился расколоть безумно твердый и скользкий стосоевый орех без единого звука.
— Мисс Грейнджер! Извольте проследить, чтобы у меня на столе лежали заверенные мадам Помфри освобождения отсутствующих мисс Браун и мистера Поттера. Лабораторная закончена. Конспекты и образцы сдать, задание на доске. И заберите проверенные эссе на конторке у выхода. Все вон!
Снейп чувствовал себя погано — именно это слово объемно отражало его душевное состояние. Выпитое вчера принесло несколько часов мутного тяжелого забвения, в котором как клецки в густом супе проступали какие-то сны, неясные образы. Будь он подростком, этот ночной бред можно было бы расшифровать, как фаллические символы или барьеры подсознательного самоопределения и самоидентификации, загнанные в плоскость латентности, но Северус Снейп давно не страдал подобной эротической гормональной чушью, посему определил свои ночные пытки разума, как белиберду от усталости. И от одиночества. Хотя… нет! Слова «одиночество» в его лексиконе не было, давно. И вспоминать не стоит.