Нередко-агентам, предназначенным к переброске в СССР, наносят хирургическим путём умышленное ранение. Таких шпионов одевают в форму рядового или офицера Красной Армии и снабжают документами. Уже одно пребывание в госпитале, куда иной раз всё же попадает такой «раненый», может дать шпиону богатый материал. Поставщиками такого материала являются словоохотливые люди, неразборчивые в выборе друзей и охотно рассказывающие всё, что они слышали на фронте.
Вот почему находящиеся на излечении в госпитале должны постоянно помнить, что и здесь надо быть сдержанным в разговоре, т. е. избегать упоминания о том, что прямо или косвенно является военной тайной.
Такие способы переброски агентуры, как переход через линию фронта или спуск с парашютом, связаны с известным риском; значительно проще оставить шпиона в населённом пункте в тот момент, когда его покидают германские войска, отступающие под ударами Красной Армии. К этому способу немцы особенно охотно начали прибегать с тех пор, как их отступление стало носить непрерывный и постоянный характер. Прикинувшись местным жителем, «пострадавшим» от немцев, такой «забитый» вражеский лазутчик, как правило, пытается заслужить доверие советских людей.
Очищение освобождённой территории от оставленных там немецких агентов всегда вызывало много забот у органов контрразведки. Ещё во время первой мировой войны союзники придавали огромное значение борьбе с немецким шпионажем на территории, освобождаемой от немецких войск, В частности известно, что в бельгийских городах Монсе, Шарлеруа, Намюре и других были арестованы все женщины, которые сожительствовали с немцами, так как в каждой из ник легко было заподозрить немецкого шпиона.
Многочисленные факты, имеющиеся в распоряжении советских судебно-следственных органов, показывают, что гитлеровцы весьма настойчиво пытаются оставлять своих шпионов в очищаемых от них городах и сёлах.
Военнослужащий, находящийся в прифронтовой полосе, на освобождённой от немцев территории, обязан ежечасно помнить об этом и делать отсюда практические выводы. Каждый боец, сержант, офицер, каждый вольнонаёмный работник Красной Армии обязан проявлять повышенную бдительность, быть особенно разборчивым в выборе знакомств, всячески остерегаться случайных связей, не принимать участия в выпивке с людьми, которых он не знает достаточно хорошо.
Приводимый ниже случай из практики одного фронтового трибунала наглядно показывает, к каким коварным уловкам прибегает немецкая разведка в своих попытках насадить шпионов в нашем тылу.
Это было в одном небольшом украинском областном городе. Немцев вышибли отсюда неожиданным и стремительным ударом, поэтому особенно сильных разрушений они нанести не успели. Сразу после освобождения от гитлеровских захватчиков город начал залечивать свои раны; жизнь стала налаживаться. Из партизанских отрядов, действовавших в области, возвратились работники местных партийных и советских органов. Вместе с бывшими партизанами в возрождении города принимали участие активисты из местного населения.
Среди таких активисток оказалась некая Нина К., о которой было известно, что при немцах её раза три-четыре арестовывали, обвиняя в связи с партизанами. Но всякий раз ей удавалось вырваться из тюрьмы. Она объясняла это тем, что за неё заступался немецкий офицер, проживавший у неё на квартире. В последний раз немцы арестовали её накануне своего бегства из города. И если бы не стремительное наступление Красной Армии, освободившей из тюрьмы группу арестованных советских людей, утверждала Нина К., — кто знает, была ли бы она в живых…
Уже на. другой день после выхода из тюрьмы Нина К. явилась в горсовет благодарить советскую власть за освобождение от кошмара немецкой оккупации. Эта молодая, стройная женщина, неплохо выглядевшая, несмотря на всё пережитое, заявила, что считает невозможным сидеть сложа руки хотя бы один день, и потребовала работы.
Как бывшей сотруднице детского сада, Нине К. поручили заняться учётом ребят, нуждающихся в том, чтобы государство о них позаботилось. Вместе с группой других женщин она горячо взялась за дело. Выполняла она и другие поручения горсовета, а затем поступила в столовую местного военторга.