Пронзительный вой ввинтился в воздух. Денсмор замер с ремнем в руках, вскинув голову.
— Кажется, у нас гости, — объявил он. — И я даже знаю, кто именно. Прошу меня простить, дорогая.
Сара дождалась, когда за ним закроется дверь. Она дрожала и всхлипывала. Ремнем он орудовал зло и расчетливо, оставляя кровавые рубцы на ее спине и боках. Саре удалось перекатиться на живот, чтобы уберечь грудь, но лишь после двух ударов. Она рыдала так, что теперь не могла отдышаться, но сразу перевернулась на спину и начала действовать.
Веревки на руках растянулись — только благодаря этому она перевернулась. Они были надежно привязаны к раме кровати. К счастью, Денсмор не заметил, что одна ее рука почти свободна.
Осторожными движениями она опустила правую руку и попыталась распутать узел на раме кровати, чтобы потом заняться веревками на ногах. Но ее движения были скованными, спину жгло, веревка не поддавалась. Наконец Сара сдалась.
На тумбочке стоял стакан с водой. Сара схватила его и разбила о край тумбочки. Вода расплескалась по постели, забрызгала ее, повсюду разлетелись крохотные осколки. Крупным осколком от дна Сара начала пилить нейлоновые веревки, не замечая, что из многочисленных мелких порезов на ее руке сочится кровь. Высвободив руки, она принялась распутывать узлы на ногах.
Разделавшись с ними, она вскочила, но колени не выдержали, и она растянулась на ковре. Чертыхаясь и всхлипывая, она поднялась и бросилась к двери. По коридору она понеслась бегом.
Там она и услышала первый выстрел. Потом второй.
Кахилл.
Кахилл не думал о том, что может лишиться работы и очутиться за решеткой: к тому времени как он добрался до дома, он молился только о том, чтобы Сара была жива. Он не стал вежливо звонить в дверь, а всадил в замок две пули сорокового калибра, потом распахнул дверь пинком. И тут же упал на пол, зная, что убийца уже подстерегал его в темном коридоре.
Первая пуля пролетела на волосок от головы Кахилла. Его овеяло горячим ветром. Вторая пуля попала в грудь — казалось, его лягнула лошадь. К счастью, он был в бронежилете и потому лишь задохнулся и рухнул на пол.
— Кахилл… — прошептала Сара, стоя на верхней площадке лестницы и глядя, как внизу, в просторном холле, на мраморном полу лежит неподвижный Кахилл.
Она оцепенела. Этого не могло быть. Только не Кахилл. Неужели этот ублюдок отнял у нее Кахилла? Покачнувшись, она чуть не свалила металлическую лампу, стоявшую на черном эмалевом столике.
Нет, только не Кахилл.
Ярость взметнулась в ней приливной волной, овладела ею. Сара не заметила, как схватила со столика лампу. Она не знала, что сорвалась с места. С лестницы она сбежала легко и решительно, набирая скорость.
— Денсмор! — Это был не ее голос — он звучал, как в «Изгоняющем дьявола», казался зловещим, потусторонним. Она остановилась у подножия лестницы. — Где ты, ублюдок?
Справа от нее мелькнула тень. Стремительно повернувшись, она увидела, что Денсмор материализовался из темноты, словно призрак или демон. Его лицо было искажено яростью.
— Я же запретил говорить со мной таким тоном! — прошипел он, поднимая руку.
Но Сара не испугалась. В приливе бешенства она вскинула массивную металлическую лампу легко, как перышко, и взмахнула ею, как бейсбольной битой. Кахилл убит, ей все равно, что будет с ней. По похожему на пещеру холлу раскатился оглушительный грохот выстрела, горячий вихрь пронесся слева от Сары, лампа обрушилась на голову Денсмора. Он отлетел к стене, по его виску заструилась кровь, а Сара опять вскинула лампу и принялась молотить его, издавая дикие вопли.
— Сара! Сара!
Она не сразу обратила внимание на этот крик. Лампа вдруг показалась ей слишком тяжелой и вывалилась из онемевших пальцев. Медленно обернувшись, Сара увидела, что Кахилл пытается встать. Он держался за грудь и тяжело отдувался, но крови на его одежде Сара не заметила.
— Успокойся, милая, — попросил он. — Даже этого подонка нельзя убить дважды.
Эпилог
Входя в дом, Кахилл набросил на плечи пиджак. Его не покидало хорошее настроение: комиссия признала, что он действовал в рамках самообороны, его административный отпуск закончился. Он скучал по работе, хотя в первую неделю был рад отдохнуть от нее: несмотря на бронежилет, пуля оставила на его теле громадный синяк. Поначалу Кахилл даже думал, что у него сломана пара ребер, но оказалось, он отделался только ушибом. Однако чувствовал себя так, словно жеребец не только лягнул его в грудь, но и потоптался на ней.