– Нет.
– Не верю! Каждый мужчина имеет по несколько женщин, если конечно он настоящий мужчина.
– Вы должны знать, у нас это не принято.
Тургай вновь рассмеялся:
– Мне об этом можно не говорить. Видел, как гуляют в ресторанах ваши офицеры. И как уходят в номера со шлюхами. Но ладно, все это ерунда. Вернемся к теме.
Взгляд полевого командира вдруг стал жестким:
– Значит, ты утверждаешь, что самолет перевозил лишь обозначенный в документах груз, который погиб вместе с самолетом?
– Да.
– Я бы поверил тебе, майор, если не одно «но». Вот какая штука получается. Падение твоего «Ил-76» видел мальчишка, сын чабана, пасший отару у перевала Радан. Вы пролетели над ним. И он, младший брат воина, который служит в моем отряде, рассказал, что от самолета, когда он находился над перевалом, отделились какие-то два предмета, похожие на контейнеры. Затем они на парашютах опустились на хребет. А самолет, снижаясь, пошел к Карбанскому ущелью, где и разбился. Что ты мне ответишь на это?
– То, что мальчишке померещились какие-то предметы, да еще якобы сброшенные с падающего самолета на парашютах. Я ничего не мог сбросить. При отказе всех систем управления мне не удалось бы ни открыть рампу, ни привести в действие лебедки. Через боковую дверь предметы, которые имеют парашютную систему, не выбросить. К тому же экипажу было не до груза. Надо было держать самолет. Я надеялся найти какое-нибудь плато, подходящее для аварийной посадки, но не нашел. И приказал экипажу покинуть борт. Тогда, когда стало очевидным, что спасти самолет не удастся. Так что, господин Тургай, мне было не до того. А уж что в ночном небе увидел мальчишка, не знаю! И потом, стал бы он разглядывать небо, когда мимо пролетал большой самолет? Представьте себе летящий, переливающийся сигналами бедствия, ревущий лайнер. Низколетящий. Да кто угодно, а не только какой-то мальчишка, впервые увидев подобное, сосредоточит все свое внимание на самолете. И даже если что-то вылетит из лайнера, этого не заметят. А парашюты, которыми снабжают грузы, предназначенные для сброса, открываются непосредственно у земли. Так что ваш мальчик стал свидетелем искаженного оптического явления, что-то наподобие миража в пустыне.
– Да? Хоп! Время покажет, лжешь ты или нет. Мои люди прочешут весь перевал с прилегающей к нему территорией. Но... если они найдут контейнеры, ты, майор, пожалеешь, что родился на этот свет. Я жестоко караю тех, кто лжет мне.
– Мне говорили об этом. Ищите, только бесполезно все это.
Командир корабля был уверен в том, что система самоликвидации полностью уничтожила контейнеры с грузом, поэтому вел себя уверенно и спокойно.
– Кстати, вы обещали вернуться к вопросу о посольстве.
– Я сказал, позже! Не сейчас.
– Но в Кабуле уже знают о крушении самолета, нас будут искать…
– Кто? Сотрудники вашего дипломатического ведомства? И не мечтай, майор. Сюда, на территорию, контролируемую талибами, не посмеет сунуться никто – ни ваши, ни американцы. И даже отчаянные русские парни из спецназа, что уничтожили одного из бывших полевых командиров, Ахадрада, известного еще под именем Тимура Абадзе. И освободили четырех русских девушек, похищенных Ахадрадом в России. Кстати, это произошло недалеко отсюда. Но... одно дело – расстрелять из засады три внедорожника на пустынной горной трассе, и совсем другое – попытаться атаковать хорошо укрепленную базу. Конечно, ваши – не натовцы, и могут предпринять такую попытку. Но она будет обречена на провал. Тем более ни в Кабуле, ни в Москве, ни даже в Пешаваре не знают, что стало с летчиками разбившегося «Ил-76», а если они выжили, то где находятся. Экипаж мог избежать пленения, но вряд ли выжил бы в горах. Питания у вас на трое суток, из оружия – хлопушки-пистолеты да ножи. В горах заблудиться гораздо легче, чем в лесу. К тому же вы могли стать добычей блуждающих банд грабителей, которые убили бы вас из-за одного обмундирования. Люди в кишлаках живут бедно, им надо кормить семьи. Они не остановятся ни перед чем, чтобы хоть как-то достать пищу. А летные комбинезоны – неплохой товар для обмена на продукты. От вас даже трупов, которые можно опознать, не осталось бы. Шакалы сожрали бы. Так что вы для всех исчезли.
– Вы собираетесь навсегда оставить экипаж у себя?
– Зачем? Лишние рты мне не нужны. Я продам вас. Да, да, майор, банально продам. Вопрос – кому? Если подтвердится то, что никаких контейнеров ты не сбрасывал, то можно обсудить вопрос о выкупе экипажа российскими властями. Если же окажется, что ты лгал мне, то умрешь лютой смертью, а летчиков я продам в рабство в Пакистан. Откуда они уже никогда не вернутся домой. Посмотрим! А сейчас ты вернешься в подвал. У тебя есть время подумать и изменить показания. До утра завтрашнего дня. До того, как я вышлю на перевал крупную поисковую группу. Вопросы, просьбы, пожелания есть?
Курдин утвердительно кивнул головой:
– Я просил бы обеспечить экипаж более сносными условиями содержания и нормальным питанием.
– А у вас есть деньги, чтобы заплатить за это?
– Нет.
– Ну, тогда ничем не могу вам помочь. Впрочем, кормить вас будут три раза в сутки. Чтобы вы не отощали и не ослабли. Слабые рабы – плохой товар! Охрана!
В кабинет вошли вооруженные афганцы.
– Отведите русского обратно в подвал! И скажите слуге, чтобы зашел.
Тургай бросил старшему охраннику наручники, которые тут же были надеты на запястья командира экипажа. Курдина вывели. В помещение неслышно вошел слуга:
– Вызывали, саиб?
– Да, Абдул! Запоминай, что нужно сделать. Первое: убрать то, что ты приносил. Второе: передать Ахмеду, чтобы усилил питание летчиков. Утром чай, днем горячий обед, вечером чай с хлебом. И третье: найди Шакура Акрани, передай, чтобы зашел ко мне.
Парень забрал поднос с чашками, чайником, пепельницей – сигареты и зажигалку Курдин успел забрать с собой – и вышел в соседнюю комнату. Тургай подошел к окну и открыл его – проветрить кабинет.
Агент российской разведки в это время находился в отведенном ему доме у мечети. После разгрома банды Джумы Наджиба, которого разведчик предупредил о нападении банд Тургая, спровоцировав столкновение двух крупных отрядов талибов, Шакур Акрани перебрался в кишлак Галистан, на базу Хизаята, у которого стал одним из помощников, а точнее советником.
Галистан был разделен на две части, и условная линия раздела проходила через площадь у мечети. В восточной, бедной части жили обычные мирные люди – чабаны, дехкане, мелкие торговцы. В западной обосновались бойцы отрядов Тургая, которыми командовали верные Хизаяту фанаты-талибы Мохаммед Бахтияр и Мехмед Абдула. Сам Хизаят Тургай проживал в усиленно охраняемом двухэтажном доме на северо-западной окраине Галистана. Усиленно охранялось еще одно здание западной части кишлака – арестантский сарай, в котором находился подвальный бункер для пленных врагов. Ежесуточно вокруг кишлака выставлялись передовые посты раннего обнаружения потенциального противника – дозоры из двух человек. Всего четыре поста.
Уже сообщив в Москву о судьбе пилотов, Шакур Акрани, проверив отсутствие возле дома людей Хизаята, привел в рабочее состояние спутниковую станцию. В 10.00 понедельника 16 июня должен был состояться сеанс связи с генералом Феофановым, которому вновь на время переподчинили разведчика. Но сеанс сорвало появление слуги Тургая. Пуштун заметил парня из окна, когда тот вошел во двор. Выругавшись про себя, Акрани спрятал кейс со станцией под топчан. Слуга постучал в дверь. Акрани крикнул:
– Открыто!
Абдул вошел, поклонился, поздоровался:
– Ассолом аллейкум, господин Акрани!
– Ва аллейкум ассолом, Абдул! Что привело тебя ко мне?
– Вас вызывает саиб!
– Вызывает? И как срочно?
– Он сказал, чтобы вы пришли к нему. Больше ничего.
– Хоп, я понял. Ступай, я скоро буду в усадьбе Тургая!
Слуга, вновь поклонившись, вышел во двор.
Акрани проводил его взглядом из окна. Посмотрел на часы. Стрелки подходили к 10 часам. Но выйти на связь сейчас Пуштун не мог. Он достал кейс, передал в эфир сигнал отсрочки сеанса связи, перевел станцию в режим ожидания, уложил ее в шкаф, поправил обмундирование и, не закрывая двери дома, что являлось обычным явлением для кишлака, направился к усадьбе Тургая.