Виктор на долю секунды приобнял её, после чего уверенно отстранил от себя.
— Витя, неужели ты не помнишь меня?
— Честно признаюсь, нет.
— Да как же! Я же Наталья Семёновна, подруга твоей мамы!
«Хороша подруга, раз чуть свою собаку на меня не спустила!» — подумал про себя Хрипцов. Вслух же ответил: — Извините, но я так давно тут не был, что немного всё подзабыл. Так где же мамин дом?
— Аххх! — Наталья Семёновна вскинула руки. — Да вот же, через два дома от моего, туда.
Виктор понял, что нужно ехать куда-то к началу улицы.
— Люба дома. Вот радости-то сколько будет! — Наталья Семёновна сплела руки вместе.
— Спасибо, я сейчас подъеду. — Виктор развернулся и быстро зашагал к машине.
— Боже, это что же я стою! Дура такая! Люба! Люба! — Наталья Семёновна забыла про свою собаку и как могла быстро побежала по улице, размахивая руками. — Люба, сын твой приехал!
Цезарь побежал за хозяйкой.
Виктор завёл машину и медленно поехал по улице. Остановился возле калитки на крики: «Люба, ну давай же быстрее! Хватит раком в огороде стоять!» Вышел из машины. Глушить мотор не стал, просто прикрыл дверь. Вошёл на участок. Навстречу ему по каменной дорожке бежала Наталья Семёновна, а за ней семенила она.
*****
Мама сильно похудела. Щёки впали, глаза совсем поблёкли, фигура стала менее пропорциональной. Худые руки и ноги, на которых сильнее выступили жилы, контрастировали с небольшим круглым животом. Косматые короткие волосы были практически седыми, еле намекая на бывшую когда-то на них краску. Руки были испачканы в земле, которую она сейчас пыталась оттереть о свои штаны.
— Господи, сынок! — Любовь Александровна приблизилась к сыну. — Приехал!
И бросилась ему на шею. Руки крепко сомкнулись сзади на спине. Лицо припало к груди. Даже сквозь футболку Хрипцов чувствовал жаркое дыхание. Потом послышались всхлипывания, и ткань начала темнеть от полившихся слёз. Виктор заключил своего маленького человечка в объятия, иногда освобождая одну руку, чтобы погладить её по волосам. Кажется, этот момент длился целую вечность.
Наконец Любовь Александровна отняла голову от груди и снизу вверх посмотрела на лицо сына.
— Как я рада, что ты приехал, родненький! — Ещё одна крупная слеза прокатилась по её лицу. — Я так соскучилась по тебе и каждый день представляла себе этот момент, когда снова увижу тебя. И наконец дождалась.
Она слабо улыбнулась, дотянулась до Витиной щеки и погладила ее. Отняла руку, на доли секунды задержала её в воздухе, а потом быстро поднесла к своему рту и закусила большой палец.
— Ой, я же, старая дура, забыла! Руки-то все в земле! — Она начала активно оттряхивать руки и вытирать их то о штаны, то о кофту. — Дай-ка я гляну на тебя!
Она обошла его сзади.
— Ай-ай-ай! Вот старая кляча! Испачкала тебе всю футболку! Глупая баба!
— Ладно-ладно, это ерунда. — Виктор повернулся к ней. — Всё отстирается.
— Конечно, — наконец подала голос Наталья Семёновна. — Что, надо стол накрывать по случаю приезда такого гостя?
— Стол, точно… — Виктор провёл рукой по лбу. — Я же тут всего привёз.
Он зашагал к машине. Достал из багажника пакеты с продуктами и аккуратно поставил на землю рядом с колесом. Заглушил двигатель и поставил машину на сигнализацию. Тут же рядом с ним оказалась Наталья Семёновна. Она схватила часть пакетов и понеслась ко входу в дом. Виктор взял остатки и не спеша пошёл за ней. Дверь дома была открыта. Изнутри уже слышались громкие команды Натальи Семёновны. Она велела ставить кипять большую кастрюлю воды под картошку. Виктор вытер ноги о половик и зашёл в дом.
Там ничего не изменилось. Всё стояло на своих местах так же, как и в прошлый раз. Только чуть больше обветшало. Через маленькую прихожую он вышел на кухню, совмещённую со столовой. Деревянный стол упирался в подоконник большого окна. Одна его створка была приоткрыта, впуская в дом ветви рябины. Дерево настолько близко росло к дому, что практически полностью закрывало проход солнечным лучам, отчего в помещении даже в такой яркий день, как сегодня, стоял полумрак. «Наверное, осенью приходится всё время зажигать здесь свет», — подумал про себя Виктор и присел на табурет.